Мир охоты и крови (СИ)

Энцелад провёл языком по её ключице, после чего потянул её рубашку вверх. Лукреция не успела даже высвободить руки из рукавов, когда Энцелад опустился ниже и коснулся губами её живота. С каждым мгновением его губы и язык оказывались ниже, пока, наконец, не коснулись внутренней стороны бедра — перед этим, правда, пришлось повозиться, чтобы снять чёрные брюки, но Лукреция была слишком возбуждена, чтобы позволить Энцеладу действовать самостоятельно.

Он избавился от своей одежды быстрее, чем она ожидала, и требовательно поцеловал её, едва она только сняла нижнее бельё. Лукреция ни на какое влечение, кроме физического, не рассчитывала, но отдала Энцеладу должное — целовался он так, будто хотел не только её тело. Даже удивительно, что у него не было девушки. Лукреция бы задумалась над тем, чтобы ухватить такого потрясающего парня, но он привлекал её исключительно как партнёр по сексу.

Энцелад целовал её и, кажется, даже улыбался. Он точно издевался над ней, помня, что у обоих есть дела, которыми следует заняться, и всё же растягивая каждое действие. Лукреция, впившаяся ему в плечи ногтями, была готова взять инициативу в свои руки, но элементарно не успела. Когда дверь с грохотом открылась, она едва почувствовала, что Энцелад наконец вошёл в неё — удивлёнными глазами Лукреция смотрела на Диону, стоящую на пороге.

— А ты, значит, веселишься, — отпустила она, дёрнув уголком губ.

Энцелад опустил голову на плечо Лукреции, крепко обнявшей его, и пробормотал, опаляя её кожу горячим дыханием:

— Твою же мать…

— Новая брешь, Энци! — насмешливо бросила Диона. — Чтобы через минуту был внизу, иначе Гилберт будет очень недоволен.

Вопреки опасениям Лукреции, Диона всё же вышла, нарочито громко смеясь, и так же громко захлопнула дверь.

— Твою же мать, — повторил Энцелад совсем тихо.

Он будто разом обо всём забыл: отодвинулся, провёл рукой по лицу, словно сгоняя все следы эмоций, и через долю секунды Лукреция увидела того самого рыцаря, о холодности и расчётливости которого ходили многочисленные слухи.

— Не сегодня, — только и сказал он, после чего начал быстро одеваться.

— А Диона постоянно так врывается? — уточнила Лукреция, ничуть не стесняясь того, что лежала на чужой кровати совершенно голой.

— Нет, только в экстренных ситуациях, — ответил Энцелад, подняв с полка рубашку.

Лукреция тихо рассмеялась, пытаясь представить, сколько раз Диона врывалась в самый неподходящий момент. Мстил ли за это Энцелад или просто не обращал внимания на выходки сестры, предпочитая и дальше оставаться максимально серьёзным?

— Новая брешь… — задумчиво повторила Лукреция, смотря на потолок. — Может, вам помочь?

— Займись лучше делом, которое тебе поручил Фройтер.

Лукреция едва слышно передразнила его, стараясь не отвлекать. Энцелад практически вылетел в коридор, как-то неопределённо махнув ей ладонью, и дверь за ним закрылась. Лукреция растянулась на кровати, думая, что надо всё-таки встать и заняться своими делами. Фройтеру, работающему в школе, она пообещала, что одолжит у Шераи несколько магических книг в обмен на другие, и те до сих пор были где-то в библиотеке, лежали на одном из столов, где Лукреция оставила их, узнав, что вернулись Эрнандесы. Желание вспыхнуло в ней так внезапно, что она даже не успела хорошенько подумать, но теперь, когда всё сорвалось, не чувствовала себя униженной или обделённой. Она всегда может предложить Энцеладу не столько повторить, сколько начать заново. Он вряд ли откажется. Осталось придумать, как не дать Дионе помешать им.

Но для начала — магические книги, ждущие её в библиотеке.

***

— Мне просто… интересно… — тяжело дыша, с трудом выдавила Диона. Стрела, пущенная ей мгновение назад, вошла точно между глаз ноктиса. Энцеладу даже не нужно было оборачиваться и проверять — он просто знал это. — Почему Лукреция?

Он бы отреагировал, если бы демоны не атаковывали их со всех сторон. В отличие от Дионы, у него не было привычки постоянно болтать, комментировать каждое своё действие или задавать дурацкие вопросы.

Почему Лукреция? Ответ прост: она предложила переспать, и всё. Вопрос можно считать закрытым.

Энцелад почувствовал, как Диона коснулась его спины своим локтем и спустя долю секунды выстрелила. Свист стрелы был заглушён треском чужих костей и диким воем. Ещё один ноктис, сумевший порваться к ним, был убит.

Они всегда сражались спина к спине и постоянно чувствовали друг друга. Это было не только стратегическим решением, исключающим нападение со спины, но и постоянным подтверждением, что они ещё стоят на ногах и могут сражаться, что ни один из них не пострадал. Хотя Диона была такой же упрямой, как и он, и полученные раны не волновали её до тех пор, пока кто-то не начинал указывать на их наличие. Как бы ни старался Энцелад, он не мог защитить Диону от всего. Особенно от неё самой — порой, когда попадались крайне сильные и настырные демоны, способные вырвать лук, она бросалась в бой с голыми руками или одними стрелами, игнорируя всех вокруг.