Мир охоты и крови (СИ)

Гилберт хотел сказать им, что это не так. Особняк — его территория, пусть и не такая большая даже с учётом пространственной магии. Его слово — закон. Магия особняка связана с ним и Шераей, и Гилберт узнает, если кто-то попытается вмешаться в эту магию, изучить её или сломать. Он узнаёт обо всём, что происходит в этих стенах и на обширной территории, прилегающей к дому, он это контролирует, потому что он — король. Стелле не следует забывать об этом ни сейчас, ни после. Гилберта не радовала мысль, что, возможно, Стелла и остальные будут жить у него неопределённый срок, но если уж всё сложилось именно так, они должны понимать, в сколь шатком положении они оказались и как всё может измениться по одному его слову.

Стелла, однако, будто не понимала этого.

— Ты нервничаешь, — выпалила она, покосившись на него. И практически сразу же, не успел Гилберт даже осмыслить сказанное ею, Стелла испуганно пискнула и исправилась: — Ой, то есть… Вы. Вы нервничаете.

— Ты ведь не признаёшь во мне короля, — заметил Гилберт, решив сделать вид, будто этой заминки и не было.

— Король — это тот, кто был коронован, — с умным видом ответила Стелла. — У кого есть корона и королевство. У вас этого нет.

Гилберт громко фыркнул.

— Третий сальватор не желает возвращать мне корону. И где он её только прячет? — как бы между прочим спросил Гилберт, невинно уставившись на Стеллу.

Но она, к его разочарованию, только широко улыбнулась, обнажив клыки, и с гордостью сказала:

— Он имеет право обладать ей.

— Он был изгнан, — жёстче напомнил Гилберт. Играть в радушного хозяина становилось сложнее, когда собеседником был кто-то вроде Стеллы: ослеплённый образом Третьего, его магией и силой, которой он явно пользовался не во благо, раз до сих пор скрывал корону великанов и не передавал её Гилберт.

— Но принят Киллианом. К тому же, — Стелла вдруг помрачнела, свела брови к переносице и, как показалось Гилберту, даже шмыгнула носом, — он был коронован. Это правда. Он имеет право обладать короной великанов.

Гилберт остановился. Ветер, вдруг ставший ледяным, ударил ему в спину, бросил волосы вперёд, на лицо.

— Что?

— Что слышали, — уже без всякой беспечности ответила Стелла, идя вперёд.

— Когда люди гуляют, они идут рядом.

Стелла повернулась к нему со злым взглядом. Гилберт ответил ей точно таким же. Выстраивая примерный план этого разговора, он не предполагал, что уподобится Стелле в её простых эмоциональных выражениях и скачках настроения, и потому был разочарован в себе.

Это неправильно. Он не должен вести себя столь низко. Он — не Стелла.

— Когда люди гуляют, — наконец сказала она, всё ещё прожигая его злым взглядом, — они не допрашивают друг друга.

— Разве я допрашиваю? Я лишь хочу узнать, как так вышло, что Третий сальватор отыскал корону великанов. Знаешь, никто кроме королевы Ариадны до сих пор толком не знает, откуда вы взялись. Тебе не кажется, что было бы справедливым рассказать хотя бы об этом?

— С чего бы?

— С того, что отношения между людьми строятся на честности. Я рискую своей жизнью, защищая вас от всей коалиции. Даже если сигридцы понимают, что рисковать Временем нельзя, это не значит, что с вами ничего не случится.

— Мы принесли клятву, — процедила сквозь зубы Стелла, едва не подлетев к нему так быстро и близко, что её нос практически столкнулся с его носом. — Ты принёс клятву! Сказал, что защитишь нас!

— До тех пор, пока вы находитесь на территории моего особняка, — напомнил Гилберт, приказав своему телу, вдруг предавшему его, не дрожать. Под взглядом жёлтых глаз Стеллы, пылавших каким-то незнакомым огнём, становилось неуютно. Страшно. — Но обстоятельства бывают разными. Поверь, я вовсе не хочу, чтобы вы, случайно оказавшись за пределами этой территории, пострадали. Я смогу защитить вас и от опасностей этого мира, и от самой коалиции, если кто-то вдруг решит действовать радикально. Но я хочу знать, ради кого я рискую. Я хочу знать, кто вы такие.

— Стелла, — едва не выплюнула она, хмурясь. — Всё. Больше мне нечего сказать.

— Ты умеешь менять обличье. Это уникальный дар, и я никогда прежде не встречал кого-то, кто обладал бы им.

Стелла отступила на шаг, с сомнением смотря на него, и Гилберт вдруг ощутил, как дышать стало легче.

— Дар? — переспросила она с сомнением.

На самом деле Гилберт не собирался использовать это слово. Оно вырвалось будто само собой, и сейчас уже ничего нельзя было исправить. Глаза Стеллы загорелись, тонкие губы растянулись в улыбке.

— Дар! — повторила она, усмехнувшись. — Звучит отлично, мне нравится!

Уголок губ Гилберта дрогнул. Это что, шутка какая-то?.. Что с этой девушкой не так?

— У вас что, никто так не умеет?

— Только перевёртыши, — честно ответил Гилберт.

Стелла скривилась.

— Фу. Я не перевёртыш.

— Тогда что это за дар? Уникальный, сильный… Никогда о таком не слышал.

Стелла смотрела на него, не мигая, а потом вдруг широко улыбнулась и рассмеялась.