Мир приключений, 1925 № 04

— Да, разумно, — согласился старик. Он неприятно захихикал. — Я тоже разумный. Может быть, вы мне заплатите за еду и ночлег прежде, чем ляжете в постель?

Кокердель взглянул на него.

— Я увижу вас завтра утром.

— Возможно, возможно, — опять за хихикал старик, — я знавал гостей, которые исчезали, предоставляя хозяину стлать их покинутые кровати. Я не хочу рисковать.

— Как хотите, — сказал учитель и вынул из кармана тощий кошелек. Презрение вкралось в жадный взгляд старика.

— Сколько?

Хромой назвал нелепо-огромную сумму. Она равнялась почти тому, что было в кошельке учителя. Кокердель слегка покраснел, но заплатил и положил кошелек обратно. Хромой усмехнулся про себя, взял свечу и повел его.

В первом этаже были три двери.

— Не здесь, — проворчал старик. — Выше. Две из них пустые, одна — моя.

Они поднялись. На полдороге наверх в стене было окно. Неожиданный звук заставил Кокерделя насторожиться. Он остановился: на верхней площадке стояли часы.

— Наверху часы, — сказал учитель. Хромой поднял свечу.

— Трудная лестница, — сказал он, — а то бы я спустил их в кухню. Но они стоят: их не заводили много лет.

— Но они идут! — сказал учитель.

Они прислушались: тик-так, тик-так, тик-так… Часы шли и, казалось, тоже прислушивались.

Лицо хромого стало пепельным и конвульсивно перекосилось. Единственный глаз вылез на самый лоб.

— Вы бы заставили их рассказать вам, а? — прошептал он, задыхаясь, и, схватив Кокерделя за плечо, крикнул: — Вон! Убирайтесь вон!

Учитель провел рукой по своему растерянному лицу.

— Они ничего мне не говорят, — сказал он. — А в такую ночь вы не имеете права выгонять меня.

Но тот ничего не хотел слушать. Рука на плече учителя дрожала, как в параличе, и сжимала его.

— Так вы пришли меня накрыть! Да? — бормотал он. — Наконец то вы пришли, наконец-то.

Кокердель медленно произнес:

— Я просто школьный учитель, потерявший дорогу. Что вы сделали, что так волнуетесь? Я заплатил вам. Вы не можете выгнать меня.

— Я мог бы вернуть деньги, — сказал одноглазый.

— Я не возьму их; мне нужен отдых, — ответил учитель нетерпеливо. — Ну-с, сударь, стряхните-ка с себя ваши фантазии.

Старик приблизил лицо, уставив свой зловещий глаз на Кокерделя. Результат несколько смутил его. Не могло быть ничего невиннее выражения лица учителя.

Он сказал с расстановкой, выплевывая слова:

— И все-таки вы заставили часы итти!

Учитель внимательно прислушался. Шш, — часы остановились.

Опять оба насторожились.

На улице ревела буря. Дождь и ветер со страшной силой обрушивались на дом, но шум этот не мог бы заглушить тиканья часов: они действительно остановились.

Одноглазый прислонился к стене. — Да, остановились, — пробормотал он.

— Дело в том, действительно ли они шли минуту назад? — прошептал учитель. Он глядел на часы с озабоченным лицом.

— Вы же слышали их, не так-ли? — огрызнулся старик.

— Да, но это мне кажется невозможным. — Внезапно учителю пришла в голову мысль: — Вы же должны знать, как стояли стрелки, — сколько на часах было времени?

— На них столько же, сколько было, — ответил старик в менее враждебном тоне, взглянув на часы. — Все равно, я решил, что вы пойдете…

— Я пойду спать, — спокойно заявил Кокердель и стал подниматься по лестнице.

Пораздумав, старик последовал за ним. На площадке он обогнал учителя и открыл перед ним дверь. — Вот комната, если вам уж так хочется остаться, — проворчал он. — Довольно неудобно, но у меня нет лучшей. — Он собирался выйти.

Кокердель быстро оглянул комнату; в ней не было ни лампы, ни свечи. — Можно ли мне взять вашу свечку? Я, пожалуй, не справлюсь без огня, — попросил он.

Одноглазый неохотно поставил свечу на полку и вышел.

Учитель посмотрел на дверь; ключ торчал в замке. Он подошел и напряг слух. Он услыхал, как одноглазый спускался с лестницы, медленно и как бы нехотя таща поврежденную ногу. На площадке он остановился, будто прислушиваясь, не тикают ли часы, которые давеча привели его в такое волнение. Повидимому, все было в порядке, так как он продолжал свой путь.

Облегченный вздох вырвался из груди Кокерделя. Он отошел от двери. — Но все же странно, — думал он. — Я готов поклясться, что часы шли. Он тоже их слышал.

Постель была не очень привлекательна, но дрожь, охватившая Кокерделя, заставила его решиться попытать в ней счастья. Он снял свои мокрые сапоги и поставил их на решетку камина; он был полон мусора. Кокердель зажег его, думая, что это подсушит его сапоги. Затем он выпотрошил карманы своего пиджака и повесил его сохнуть на перила. Пока он занимался этим, стоя на лестнице, внезапно послышался настойчивый стук у входной двери. Кокердель чуть не вскрикнул от испуга. Пот выступил на его лице. В руке у него был смятый платок, он вытер им лоб.

— Какой я дурак! — подумал он. — Вероятно, это еще кто-нибудь ищет убежища.