Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

Но тот военный союз был скорее браком по расчету, чем партнерством лидеров-единомышленников. Как только стало ясно, что Германия проиграет войну, союзники начали расходиться во мнениях насчет того, как должна выглядеть послевоенная Европа. Состоявшаяся в феврале 1945 г. Ялтинская конференция явственно указала на наличие этих разногласий. Хотя союзники согласились с тем, что после окончания войны в каждой европейской стране будут проводиться конкурентные выборы, они толковали это пункт совершенно по-разному. Сталин принимал как данность то, что СССР будет контролировать правительства тех стран, которые он ранее оккупировал в Центральной и Восточной Европе, чтобы гарантировать, что они никогда больше не послужат в качестве маршрута вторжения, пролегающего из Германии. Франклину Рузвельту, который надеялся заложить основу для послевоенного партнерства с Россией, было ясно — он так и сказал в приватном разговоре, —что «русские будут делать все по-своему в оккупированных ими регионах». Но он надеялся, что общие рамки сотрудничества не позволят советской сфере влияния превратиться в сферу контроля[594]. Сегодня Путин с теплотой вспоминает Ялтинское соглашение, подписанное за семь лет до его рождения. Но для многих американцев и, конечно же, для части жителей Центральной Европы оно теперь представляет собой предательство интересов соседей России, обрекшее их на 40 лет советского господства.

В течение четырех десятилетий политика США в отношении России руководствовалась изложенной Кеннаном доктриной сдерживания. В то время как сам Кеннан подчеркивал важность политического «сдерживания», сменявшие друг друга администрации США расширяли диапазон этого понятия, включив в него и глобальное военное сдерживание Советского Союза. Идеологическое соперничество продолжалось и после того, как националистическая составляющая взяла верх над марксизмом-ленинизмом в мировоззрении советского руководства. К концу 1960-х гг., однако, появился новый элемент: китайско-советский раскол, который открыл возможности для только что пришедшей к власти администрации Ричарда Никсона и Генри Киссинджера. В то время как Белый дом стремился к открытости в отношениях с Китаем, советский лидер Леонид Брежнев прилагал усилия для сближения с Вашингтоном с целью укрепления безопасности на своем западном фланге. Он также был заинтересован в наращивании экономических связей с США и импорте западных технологий с целью модернизации стагнирующей советской экономики. Вашингтон отреагировал благосклонно в надежде, что СССР сможет помочь США выйти из войны во Вьетнаме, облегчив переговоры с Северным Вьетнамом.

Но политика разрядки с самого начала понималась американцами и СССР по-разному, хотя обе политические силы трактовали ее, исходя из принципов прагматизма и реальной политики. Точка зрения Никсона была ясна: «Советский Союз всегда будет действовать в своих собственных интересах, и Соединенные Штаты тоже. Разрядка не сможет этого изменить. Все, на что мы можем надеяться в ее результате, — это то, что она сведет к минимуму конфронтацию в пограничных областях [столкновения интересов] и предоставит, по крайней мере, альтернативные возможности в основных». Киссинджер развил эту мысль, сказав: «Разрядка является средством контроля над конфликтом с Советским Союзом» — и добавив, что США необходимо «управлять появлением советской власти на политической арене». На первый взгляд, трактовка советского лидера Леонида Брежнева была схожей: «Разрядка прежде всего означает преодоление холодной войны и переход к нормальным, равноправным отношениям между государствами... разрядка означает определенное доверие и способность учитывать законные интересы друг друга». Обратите внимание на акцент на равенстве и законных интересах. Но Брежнев ясно дал понять, что разрядка «не означает и не может означать отказ от объективных процессов исторического развития». Иными словами, улучшение отношений с США не сдерживало советскую поддержку национально-освободительных движений по всему миру[595].

Политика разрядки неплохо работала в течение нескольких лет. Ее результатом стали заключенное в 1972 г. первое крупное соглашение о контроле над вооружениями между двумя ядерными сверхдержавами, двустороннее торговое соглашение и Хельсинкские соглашения 1975 г. Риторика с обеих сторон была позитивной. Но вскоре стало очевидно, что СССР не откажется от возможности расширить свое влияние в странах третьего мира: он включился в гражданские войны в Анголе и Мозамбике, где поддерживал политических лидеров, против которых выступали Соединенные Штаты, а также приблизился к ядерной конфронтации с США в начале «войны Судного дня» в 1973 г.[596] К моменту вступления Джимми Картера на пост президента в 1976 г. политика разрядки уже ослабла, и внимание Белого дома к вопросу прав человека еще больше оттолкнуло Кремль.