Мир Путина. Россия и ее лидер глазами Запада

В конце войны СССР вновь стал великой державой благодаря разделению Европы на две части и своей власти в Восточной Европе, которую заняла Красная армия. В географическом отношении послевоенный СССР был самым «европейским» из всех российских государств, он простирался на запад до реки Эльба, включая в только что расширившийся СССР Прибалтийские страны, Калининград, Молдавию и восточную часть Польши. Однако в процессе того, как СССР становился более европейским территориально, он навязал советскую систему Восточной Европе, сделав эту часть Европы менее европейской внутренне.

Беспрецедентная военная мощь России и ее возможность контролировать судьбу Восточной Европы стали новой европейской действительностью. В то время как идея Европы продолжала жить в советском диссидентском сообществе, представители власти брежневской эпохи после 1964 г., понимая, что СССР отставал технически, снова посмотрели на Европу как на образец, стремясь перенять западные технологии для замещения собственного отсутствия инноваций. Как и предыдущие попытки российских правителей перенести европейскую модель, эта также потерпела неудачу, поскольку «одержимость» коммунистического руководства политическим контролем подавляла свободный обмен идеями, необходимый для внедрения подлинных инноваций. Необходимость приблизиться к экономическому уровню Запада также побуждала Кремль стремиться к политическому сближению с Западной Европой и реагировать на инициативы политики разрядки, продвигаемые Западной Германией и Францией. Таким образом, на протяжении последних 20 лет существования СССР Москва придерживалась в отношении Европы двусторонней стратегии: пыталась сохранить контроль над все более сопротивляющейся Восточной Европой, при этом стремилась к более тесным отношениям с Западной Европой, надеясь ослабить связи трансатлантического альянса.

В 1985 г. отношение России к Европе начало в корне меняться. За более чем три столетия с тех пор, как Россия стала участником европейской государственной системы, только один лидер активно задействовал все три аспекта Европы. Это был Михаил Горбачев. Его шесть лет у власти ознаменовались возрождением идеи Европы, поскольку его поддержка гласности была обращением к европейским ценностям. «Перестройка» — реструктуризация и модернизация экономики — стала отражением привлекательности Европы как модели для подражания. И, призывая к «общему европейскому дому», Горбачев искал сближения с Западной Европой, стремясь смягчить геополитическую действительность холодной войны разделенной Европы[57]. Он хотел, чтобы Советский Союз играл другую роль в Европе, и все больше понимал, что нездоровой советской системе стоит многому научиться у Западной Европы. Прежде чем он стал генеральным секретарем, во время своей первой большой речи в британском парламенте в декабре 1984 г. молодой, энергичный, улыбающийся член Политбюро вместе со своей элегантной женой поразил аудиторию своими непривычно примирительными идеями, столь отличными от идей мрачной геронтократии, управлявшей СССР в течение предыдущего десятилетия. Поразительная тема «нашего общего европейского дома» имела серьезные и непредвиденные последствия[58].

Горбачев развернул четыре десятилетия советской политики в отношении Европы, ослабив контроль над Восточной Европой, и в конечном итоге отказался от советской империи, позволив коммунизму мирно рухнуть. Но многим россиянам по-прежнему трудно принять то, что Кремль мог добровольно отказаться от своей роли великой державы в Европе. В то время как отречение Советского Союза от восточноевропейской империи был непреднамеренным следствием политики Горбачева, последовавшее за этим сближение с Западной Европой было не только преднамеренным, но и первоначально успешным. Главным наследием эпохи Горбачева стала благодарность Западной Европы России за то, что он позволил общему европейскому дому восстать из пепла угасающей коммунистической системы. Страны Восточной Европы были куда более противоречивы: они испытывали облегчение оттого, что наконец-то восстановили свой суверенитет, но негодовали по поводу четырех десятилетий советской власти. С окончанием деятельности Организации Варшавского договора присутствие Москвы на европейском континенте и ее влияние на него резко сократились. География России в Европе вернулась к уровню XVII в. В то самое время, когда россияне казались наиболее открытыми для европейских идей и моделей правления, Россия оказывала на Европу наименьшее влияние за последние два столетия. Это подготовило почву для новой российско-европейской действительности.

От Ельцина к Путину: новое открытие Европы