Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений

Одними из наиболее характерных черт куртуазной поэзии были восточные мотивы и «глубокий психологизм», что явственно прослеживается в «Некье». Во многих гностических культах змея была священным существом, символом спасения. В литургии офитов, гностической секты, которая была широко распространена в поздней Античности, кульминационным моментом был поцелуй змеи. Христианская секта уже наших дней, американская Church of God, имеет литургический культ змеи. В Европе XII–XIII вв. повсюду прослеживалось влияние гностиков. Более важным является второй признак. Многие писатели и их женская аудитория осознавали, что кризис в умах и мироощущении нового человека XII в. стал настолько острым, что уже стало невозможным отгородиться от него старыми обесценившимися символами, которые только и могла предложить церковь в своих потерявших актуальность проповедях.

Вне Франции уже сложившаяся куртуазная цивилизация оказала в XII–XIII вв. глубокое творческое влияние на Германию. В 1180–1220 гг. французская куртуазная литература вызвала повсеместный отклик во всех немецкоговорящих землях. Так же как величие и совершенство французской готики на пике своего развития, скульптурный готический декор соборов Шартра, Реймса и Амьена смогли повторить только в сооружениях Наумберга, Бамберга и Майнца.

Это было не случайным. В Германии новая литература стала конструктивным ответом на глубокий кризис, в котором оказались общество, «государство» и существовавшие тогда политические и церковные структуры. Две великие эпохи немецкой культуры были временем острейшей напряженности в обществе. Его распад в позднем Средневековье и кризис империи породили тревоги и надежды в немецком народе, которые нашли отражение в 1480–1525 гг. в культуре немецких гуманистов и в эпоху Лютера. Значительно позднее, в 1770–1830 гг., когда немцы снова оказались во власти надежд и тревог, будучи запертыми в тесных границах враждебных карликовых государств и различных конфессий, ответ на все мучительные вопросы пришел от Гёте и поэтов-романтиков. Именно они указали немецкому народу на свет занимавшегося нового дня, призвав его, как всем казалось, к выполнению миссии вселенского масштаба.

К середине XII в. началось духовное пробуждение Германии, которая прежде ощущала свою самодостаточность; особенно это проявилось в ее юго-западных областях. Его признаки были многочисленными: это были рост городов и формирование служилого дворянства; возникновение министериалов; усиление религиозных споров и появление еретиков различных убеждений, в первую очередь в Кёльне и Цюрихе. Народ, наблюдавший за изнурительной борьбой между Фридрихом I и папством, возможно, догадывался, что добром это не кончится. И действительно, в XIII в. начался упадок папства и империи. Более того, чужие идеи и взгляды начали проникать как с запада из Франции, так и с востока из Византии.

Терзаемый усобицами своих духовных и мирских владык, народ был вправе спросить: «Где же Бог? Чем занят папа, который, видимо, заинтересован только в том, чтобы выбивать из нас, глупых немцев, звонкую монету? Что, в самом деле, собирается делать император?» На эти вопросы давали ответы поэты, и не только в провокационной, но и зачастую в революционной форме.

Аристократия Германии и Франции была давно тесно связана друг с другом общественными и родственными связями. В XII в. эти более старые тесные отношения стали иметь для Германии меньшее значение, чем связи с Англией и Южной Францией. Императрица Матильда, вдова императора Генриха V, была матерью Генриха II. Другая Матильда, дочь Генриха II и Алиеноры, должна была стать супругой Генриха Льва, самого могущественного князя Германии после Фридриха Барбароссы, стоявшего во главе клана Гвельфов. Родственные связи Гвельфов и Плантагенетов были одним из главных факторов политической жизни в XII в. и в начале XIII в. Один из внуков Алиеноры станет императором Оттоном IV. Что касается Южной Франции, короли Германии и императоры имели с ней тесные связи начиная с XI в.; в этом регионе и в Бургундии они владели землями и пользовались привилегиями. Жонглеров Прованса тепло встречали на празднествах, устраиваемых при императорском дворе.

Непокорная аристократия Прованса имела своего дневника в лице служилой аристократии, возникшей при правлении династии Гогенштауфенов. Первоначально несвободные, эти способные и храбрые бойцы проявили себя на службе короля и императора и заняли ответственные посты; в частности, им была поручена охрана имперских замков, целая сеть которых покрывала большую территорию от Эльзаса до Эгера, Кама и Наббурга. Министериалы были кастелянами замков и управляли также земельными поместьями, принадлежавшими как династии, так и императору. Некоторые имперские министериалы занимали очень высокие должности; в Италии они были вице-королями или имперскими комиссарами, управлявшими большими областями страны и городами.