Мир Средневековья. Рождение Европы: эпоха великих завоеваний и выдающихся свершений

Генрих фон Морунген, наиболее страстная личность среди поэтов его круга, оригинал в жизни и в поэзии, нашел в себе силы отвергнуть правила придворного этикета. Вернувшись из крестового похода, он отправился в Индию, что было довольно необычно, насколько нам известно, для поведения немецкого рыцаря XII столетия. В своей песне Ruckblickslied он говорит о куртуазном царстве любви, как о фикции, некой иллюзии. Генрих описывает, как он бесстрастно беседует с дамой, подобно соколу, кружащему над своей добычей. Но теперь он полностью потерял веру в женскую силу исцелять человека. Даже самая благородная дама не может предложить никакого утешения. Не в ее власти и силах освободить мужчину и все человечество. Кому в таком случае это суждено?

Папа находился далеко, и власть его была чужой. Императоры, царствовавшие после короля Генриха VI, вплоть до прекращения династии Гогенштауфенов в 1250 г., были бессильными, также часто чужими и далекими. Однако было два княжеских дома в Восточной Германии, дворы которых стали центрами новой культуры: это были Бабенберги в Вене и ландграфы Тюрингии в Вартбурге.

Вена при Бабенбергах была открыта влиянию и с Востока, и с Запада. Существовали родственные связи с византийцами вследствие династических браков; и через Вену также проходили отряды крестоносцев. Купцы установили связи с Восточной Европой и Русью. Существовал торговый путь в Регенсбург, который шел через Вену еще со времен раннего Средневековья. Связи Вены с Западом были многочисленны и разнообразны: политические, династические, религиозные и интеллектуальные. В двух последних важных сферах в XII в. была значительна роль цистерцианцев и некоего французского ученого мужа по имени Magister Petrus episcopus. При космополитическом дворе Вены творил немецкий поэт и музыкант Рейнмар фон Хагенау, как его назвали позднее, «схоласт несчастной любви». Его стихи отмечены высоким интеллектом; они свидетельствуют о том, что он был искусным мастером софистики. Именно здесь, при венском дворе, на землях, что станут Австрией, учился «петь и говорить» величайший немецкий лирический поэт Средневековья Вальтер фон дер Фогельвейде.

По рождению он принадлежал к классу мелкого безземельного рыцарства – министериалов; не имея строгих обязательств перед своим сеньором, он был свободен искать свой кров и стол, где бы он ни пожелал. Он жил при дворах благородных особ, часто переезжая с места на место. Его покровителями были три австрийских герцога: Леопольд VI, Фридрих и Леопольд VII; герцог Каринтии Бернард; ландграф Тюрингии Герман; маркграф Дитрих IV Мейсенский; герцог Гвельф VI; церковные князья империи, такие как Вольфгер фон Элленбрехтскирхен, епископ Пассауский, а впоследствии патриарх Аквилеи, архиепископ Кёльнский Энгельберт, и многие другие представители знати более низкого ранга. Во время своих путешествий Вальтер познакомился со многими людьми и странами и сделал для себя вывод, что мир был пренеприятным местом. Князья, как могли, хватались за обломки распадавшейся империи; всюду народ жил в бедности. Он испытал на себе, что такое нищета, но она была не только материальной, она поражала душу. Все это сильно повлияло на него, так что он стал большим религиозным и политическим поэтом. В своих дидактических и политических песнях (Spruche) он резко критикует жадность и мошенничество римских пап; это не столько напоминает нам страстные протесты его провансальских собратьев, сколько обличения Гуттена и Лютера. Вальтер предвидел наступление мировой катастрофы: империя, церковь и христианство распадались на глазах, и даже куртуазная цивилизация не была защищена от разрушения. Где же можно было искать спасения? В простой вере в Бога Любви, явленной в младенце Христе, возлежавшем в яслях, «молодом создании и древнем Боге, кротком в присутствии быка и осла». Вальтер предвидел будущее вертепное представление, устроенное святым Франциском Ассизским, Poverello di Assisi, когда он впервые в истории христианства установил ясли в Греччо, развенчав претензии могущества церкви и государства.

Любовь к Богу налагала добавочные ограничения; это означало, например, любить своего врага как самого себя, как брата во Христе. В этом Вальтер был далеко впереди своего времени и своих соотечественников, и его любовные песни не были в должной мере поняты.