Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– А как сказать? Написать письмо, как Татьяна Ларина? И я не могу с ним бывать наедине, чтобы объясниться… Я этого так боюсь… Надо мной и так смеются постоянно.

Ингрид впервые заговорила откровенно о своих страхах, полностью себя обезоружив перед Феодорой Анисией.

– А какое будущее ты бы хотела? С ним?

– С ним… – Ингрид вспомнила самые светлые свои мечты. – Я бы хотела… стать его законной женой и… – Тут Ингрид набралась смелости, граничащей с дерзостью. – …и привести его сюда. Если это возможно.

Повисла пауза.

– Понимаешь, Ингрид, с этим могут быть проблемы. Такие прецеденты бывают слишком редко, у нас нет общего правила… Если ты выйдешь замуж здесь, это будет прекрасно, а если найдёшь жениха на земле… То, боюсь, тебе придётся выбирать между двумя мирами.

Ингрид опустила голову.

– Это ещё тяжелее, понимаете? Княгиня, услышав, что я не хочу оставлять свою семью, маму, бабушку, и дала мне этот портал, чтобы я могла жить на два мира. И Междумирье мне нравится всё больше и больше. Каждый раз, когда я думаю, что пора бы бросить прекрасную сказку, чтобы потом не было мучительно больно от разрыва, здесь для меня становится ещё прекрасней! Я не могу отсюда уйти, я здесь своя, мне там нет места! Но и уйти сюда я тоже не могу окончательно…

– Княгиня не могла поступить иначе. Когда ты сказала про семью и свою маму, её сердце тоже чуть не разорвалось от горечи.

– Откуда вы знаете?

– Знаю, поскольку её муж – мой брат. И дюжину лет назад он и их маленькая дочь исчезли, чтобы здесь прекратилась война. Демоны забрали их, согласившись сохранить Междумирье в целости. Гавриил оставил мне письмо, в котором объяснил свой поступок. Демон запросил в жертву саму княжну, но он пошёл вместе с ней, потому что не мог бросить дочь одну, ведь с папой не так страшно… Княгиня подробности узнала уже от меня, когда осталась без мужа и единственного ребёнка. С тех пор рана в её сердце не заживает. Она ежедневно молится о них, и надежда, что однажды её муж и дочь вернутся, по-прежнему сильна.

Ингрид подняла голову и молчала, как оглушённая, а Феодора Анисия промокнула платком слёзы и продолжала:

– И, конечно же, когда Фрейя Левкайя увидела тебя, она сразу вспомнила дочь. Ведь ей должно быть столько же лет, сколько и тебе. Готова поспорить на что угодно, что Фрейя Левкайя принимает сердцем тебя за свою дочь.

К Ингрид вернулся дар речи:

– Так вот почему меня приняли во Дворец как свою… Георг Меркурий рассказывал, что чаще всего дети земли попадают в семьи крестьян, рабочих для того, чтоб они освоились в Междумирье, а меня сразу взял к себе государственный советник… Да под личный княжеский покров… Бедная госпожа Фрейя Левкайя, пережить столько всего, а я ещё на что-то жалуюсь… Вот у кого настоящая трагедия… А у меня всего-то… дела сердечные. Ерунда же.

– Так, опять! – воскликнула Феодора Анисия. – Нельзя так говорить! Это твоё сердце и твоя жизнь! Хоть у вас разные беды, одна не отменяет другую.

– Нас на земле другому учат. Когда придёшь к кому-то со своей бедой, тебе сразу напоминают про войну, голод и нечего надеть, чтобы типа «не такая уж у тебя и проблема».

– Да, разумеется, – саркастично вставила Феодора Анисия. – А потом ты привыкаешь, что твои беды ничего не значат, всю жизнь тихо ненавидишь людей и получаешь разрыв сердечной жилы на ровном месте. И да, Ингрид, насчёт себя ты тоже кое в чём не права. Мой брат взял тебя не потому, что Княгиня приказала, хотя её высочайшая воля в этом тоже была.

– А почему же тогда?

– Я уверена, что Деметрос Аркелай наблюдал за тобой с самой первой минуты. Ведь тебя именно он нашёл. И его верный стриж всегда тебя сопровождал. Деметрос Аркелай разглядел в тебе те качества, которые ему пришлись по нраву.

Ингрид думала услышать что-то вроде «У нас было пророчество: придёт некто избранный, которого мы найдём по определённым признакам, у тебя редкий магический дар…», поэтому даже несколько расстроилась, узнав, что дело было всего лишь в её личных чертах характера. С другой стороны, решила Ингрид, не всем же быть избранными, и это даже хорошо. Феодора Анисия тем временем продолжала:

– Ингрид, ты же понимаешь, что не сможешь вечно бегать туда и обратно.

– На земле есть моя копия, поэтому моё отсутствие не так заметно. Моя мама до сих пор не догадалась.

– Жить на два дома тяжело, а на два мира – тем более. Рано или поздно придётся выбрать.

– А вы бы как сделали?

– Ингрид, решаю я, а отвечаешь ты? Я не могу и не должна решать за тебя.

Девочка была озадачена:

– А я так привыкла к тому, что мне указывают, как жить. Что делать. Что думать. Что чувствовать.

– И кто может лучше тебя знать, что тебе делать?

– Моя мама вечно говорит, что лучше знает.

– Ингрид, я ращу пятерых сыновей. Я часто знаю, как лучше, но предостерегаю их только от серьёзных ошибок, которые могут стоить им жизни. И даю им право самостоятельно что-то решить.

– Моя мама считает, что даже делать или не делать домашку по физике – это вопрос жизни, видимо… Так что же мне делать? Что мне выбрать?

– Ты выбираешь между чем и чем?