Мир, в котором меня ждут. Ингрид

Выпив половину бутылки, Ингрид вышла на кладбище, где полгода назад гуляла с Нафаном. Внутри вскипела злость, потом чувство вины перед собою за то, что с самого начала не раскусила задумку Нафана, потом – досада и обида. Сама не зная зачем, Ингрид шла прямо по тому же маршруту среди тех же могил. Вскоре она увидела ту самую могилу без креста, на которую ещё тогда обратил внимание Нафан. Ингрид приблизилась к ней. Могила как могила, но… Взгляд Ингрид зацепился за небольшую щербинку на могильном камне. Обычно на плитах есть высеченное углубление для фотографии, но здесь на этом месте виднелось нечто иное. Что заставило Ингрид вглядеться внимательней? Необычайная белизна камня, будто это свежий скол? Или его странная форма? Весь камень был серым и испещрённым временем, но скол – совсем новым и необычным. Когда Ингрид присмотрелась, у неё по спине прокатилась ледяная волна: он был точь-в-точь как птичья морда на медальоне. Девочка спешно достала медальон и сравнила рисунки: они оказались один в один. От ужаса у Ингрид затряслись руки, медальон на шнурке начал раскачиваться и будто смеяться над ней. Это могло быть просто совпадением, обычным совпадением?

Ингрид смотрела то на камень, то на медальон, отгоняя от себя панику, и судорожно искала связь между двумя птичьими мордами. Когда у неё появился медальон? А когда они оказались на земле? А что произошло в Междумирье? А что произошло такого ещё, на что она не обратила внимания? Вопросы вскружили голову. Напрягал ли этот медальон Ингрид раньше? Она начала вспоминать события в обратном направлении. Что её смущало в нём всегда? И тут пазл сложился: медальон был вовсе не птичьей головой, символом весны, нет. Это с самого начала был Чумной Доктор. Один раз он уже привиделся Ингрид в этом медальоне, но смысл раскрылся только сейчас.

Ингрид ужаснулась. Как это оказалось сокрытым от её глаз на такой долгий срок? Будто некая пелена затягивала ей всё время внутреннее зрение, пряча истинное предназначение медальона.

Как только Ингрид разобралась с изображением, всё остальное сложилось в целую картину. Нафан отправился на сборы, по дороге он заехал домой и взял там медальон. Он с самого начала собирался отдать его именно Ингрид. Чумной Доктор появился в Междумирье в день возвращения мальчиков со сборов. Медальон служил чем-то вроде магнита для демона. Или… Почему-то здесь всплыли последние сны Ингрид: маяки для кораблей. Ведь если есть маяки, к которым стремятся патрульные воздушные корабли, значит, наверняка, можно зажечь маяк, который будет притягивать демонов? Или не зажечь, а соорудить? И почему Нафан так витиевато отказывался приглашать Ингрид в своё поместье? Не факт, что раздрай в их семье был связан с одним лишь предстоящим обручением Геллы… А может, напряжение касалось пропажи какой-то важной вещи? Каким-то образом девочка почувствовала, что угадала. И почему она заболела после того, как осталась с медальоном здесь? Неужели Нафан тогда на пустыре за гаражами просто каким-то образом активировал его?

Вопросов было слишком много, а сдерживать панику получалось всё хуже. В горле пересохло. Ингрид допила воду, а пустую бутылку запихала обратно в сумку. Что же теперь делать? И если тогда создание медальона Нафаном в Междумирье притянуло Чумного, а создание символа на могильной плите вызвало разрыв внешней сферы, то что же должно произойти сейчас?! Подумав об этом, Ингрид просто содрогнулась от ужаса. Что она сейчас может сделать для тех, кого она любит, но с кем нет никакой связи? Как можно прекратить действие медальона?

Кое-какая связь с Междумирьем однозначно есть, и даже если Ингрид не может туда вернуться, в её силах предпринять хоть что-то, чтобы защитить Хельгу, Артемиду, Феодору Анисию, Георга Меркурия, Эдварда, Улава, Великую Княгиню и всех остальных. Ингрид посмотрела на смеющуюся морду Чумного Доктора с медальона, сложила пальцы троеперстием и перекрестила его. Медальон подпрыгнул прямо на ладони. Все её предположения подтвердились. Ингрид нащупала в сумке пустую бутылку от минералки, которую собиралась выкинуть. Теперь план радикально изменился.

Ингрид с какой-то неведомой уверенностью отправилась в храм монастыря. В одной руке она несла на шнурке медальон, в другой – бутылку. В дверях храма медальон дёрнулся назад и мелко задрожал. Ингридопустила его в карман, зажав в руке, и зашла внутрь. Медальон в кармане начал нагреваться, будто паниковал.

Милая бабушка в храме смерила Ингрид осуждающим взглядом, цокнула языком и уже готова была отчитать за неподобающий для храма вид, но промолчала.

– Этикетку надо снимать, – недовольно сказала она и по-хозяйски перекрестила бутылку, прежде чем налить в неё святой воды.

Когда всё было сделано, Ингрид поклонилась по старой привычке и сказала ей:

– Спасибо за агиасму!

– Шта? – переспросила её та. – Иди, не умничай… Гиасмы ей какие-то подавай… Умные все, а…