Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– Утро начнётся рано, мне звонить через шесть часов. Ведите Хельгу спать. – Керуб опустил со спины Хельгу у самых дверей её комнаты и очень бережно поддержал под плечи. В личную комнату, конечно, он не вошёл, оставив медноволосую девочку на подругу.

А утром, которое наступило так быстро, что Ингрид не поняла, когда закончился вчерашний день, состоялось прощание с павшими. Весь Дворец спустился к воинскому кладбищу, где пар Диакирин готовился к поминальной молитве. Ингрид никогда ранее не была в этом месте. Она шла туда со своими друзьями – всеми, кроме Хельги, поскольку её снова рано вызвали в лазарет. Людей на кладбище стояло уже очень много, поскольку прибыли родственники и друзья погибших. Маленькая часовня не могла вместить всех желающих, а Храм на острове обычно не использовали для прощания с павшими, потому похоронная процессия проходила на улице.

Вопреки обилию людей не было томительного ожидания начала. Ингрид успела с грустью подумать, что, видимо, здесь организация похорон настолько привычное дело, что почти не занимает лишнего времени. Едва все собрались, как зазвучала печальная музыка на рожках и виолах, Княгиня и двор стояли чуть в стороне, готовясь к последней встрече павших. По дорожке между собравшимися старшие академисты несли гробы и ставили их на мраморные плиты, девушки за ними несли похоронные букеты цветов. Пар Диакирин начал прощальные молитвы. Некоторые он читал один, другие – на распев с хором, прося упокоения душ воинов. Потом наступило время прощания, когда длинной вереницей к гробам выстроились все собравшиеся. Первой прощалась Великая Княгиня в знак почтения от имени всего Междумирья, за ней – близкие погибших, потом двор и после остальные. Всего было приготовлено двенадцать могил.

Церемония затянулась надолго. Ингрид стояла где-то в конце очереди, тихо радуясь, что ей нет места в начале. В гробах же она увидела и юных, и зрелых, мужчин и женщин. Были и знакомые лица: Хоног Шестиногий – тренер по верховой езде, Ромей Каллиграф – второй преподаватель каллиграфии, один старший академист, два тренера с ристалища и стрельбищ, а также три рыцаря, один паладин и три служивых. Девочка плохо знала их всех, но она пыталась искренне приблизиться сердцем к каждому из почивших, благодаря их за отвагу, с которой они вышли на поле битвы.

Погребение всё длилось и длилось, самые близкие ходили от одной могилы к другой и плакали, кто сдержанно, а кто – с чувством и безутешно. Те, кто был свободен, отправились накрывать поминальные столы, и Ингрид была в их числе. Она помогала на кухне, к чему уже привыкла и что искренне полюбила. В середине приготовлений Ингрид спросила, будут ли обедать те, кто сейчас в лазарете, и её тут же отправили собрать обед для раненых и лекарей. Внезапно на помощь вызвался Олег. Ингрид съёжилась, поскольку он никогда не был настроен к ней дружелюбно. Олег же нагрузил на обеденную тележку супницу, кастрюли с картофелем и рыбными шницелями, большие кастрюли с киселём и компотом. Ингрид осталось нести лишь корзину с хлебом и кувшинчик с оливковым маслом. В пути Ингрид напряжённо молчала, Олег тоже был мрачным. Она ожидала от него новую порцию язвительных замечаний, однако он прокашлялся и сказал:

– Ингрид, прости.

Она удивлённо посмотрел на него.

– Да, я прошу прощения. Я оказался обманутым.

– Я тоже была обманутой… И поэтому я понимаю тебя.

Олегу явно было тяжело признаться в том, что он ошибся и зря давил на Ингрид, но он нашёл в себе силы сделать это.

– Надеюсь, ты не держишь на меня зла.

– Ну что ты, – сказала Ингрид, у неё отлегло на сердце.

– То есть ты не злишься?

– Нет.

– Совсем нет?

– Знаешь, Олег, что такое боль в почках? – внезапно спросила его Ингрид.

– Нет, ни разу не болело.

– Это примерно так же, как если про тебя врут. Ты лежишь на спине, она холодная и очень болит, и ты не можешь согреть её никак, и от этого болит ещё сильнее.

Ингрид сама не поняла, зачем она это ему сказала. Олег же решил, что это что-то очень глубокомысленное, с двойным дном, и поэтому задумался над её словами. Обеденная тележка катилась по полу весьма плавно, правда, стопка деревянных тарелок и столовые приборы в них позвякивали на неровностях. Между кухней и лазаретом не было лестниц, что облегчило дорогу.

В лазарете, разумеется, все обрадовались обеду. Ингрид раскладывала и раздавала еду, Олег вёз тележку между коек. Кто-то спал, кто-то молился, кто-то тихо беседовал с визитёрами. Хельга уже закончила оказывать экстренную помощь, но всё равно находилась на посту. Она лежала головой на столе и дремала, рядом сидел её отец, который приехал ночью. Он был очень рад видеть Ингрид и совершенно спокойно отправился разносить вместе с ними обед.