Мир, в котором меня ждут. Ингрид

– По мне, так нет, – продолжил Нафан, – главное, надо чётко представлять, что и как именно ты хочешь получить, и активировать магическую энергию. Голова и руки должны действовать единым целым.

– Хельга, ты говорила, что в Ликее и Академии могут учиться только те, кто способен на магию, так? – Ингрид посмотрела на неё.

– Всё так, – хором подтвердили за столом.

– По закону, конечно, да, – уточнил Эдвард.

– А как узнать, что я способна на магию? Со мной никогда ничего такого необычного не происходило. Предметы я не двигаю, мои желания сами по себе не исполняются, язык животных не понимаю, никаких привидений не встречала и вообще никаких чудес не было.

– О, эти странные представления о магии! Даже не знаю, откуда они берутся. – Нафан плавно махнул рукой. – Это вообще большая редкость, когда человек способен на такое сам по себе. Скажи, если тебе дать лук и стрелы, ты сразу со ста шагов попадёшь в яблочко?

– Н-н-нет… – Ингрид скептично сдвинула брови.

– Улав, твой пони сразу пошёл галопом, как только ты его оседлал в четыре года? – продолжал Нафан.

– Нет, – коротко ответил Улав.

– Даже если у тебя есть талант, без работы над ним не достичь никаких результатов. А к магии таланты очень тонкие и созревают не сразу, большая редкость, если они внезапно ярко видны. Ты думаешь, зачем нужна холостяшка?

– Холостяшка??? – Ингрид подавилась хлебцем.

– Это такой серебристый порошок, мы все перед началом занятий обсыпаем им руки, – уточнила Хельга. – Просто мы ещё молодые, поэтому вся магическая энергия может выплёскиваться спонтанно. Например, делаю я упражнение для рук, а сама на кого-нибудь злюсь, один неверный взмах… – Хельга махнула рукой. – …и горит кафедра у преподавателя.

На пути взмаха её руки лежало яблоко, которое внезапно опрокинулось на бок. Хельга продолжила:

– А холостяшка нейтрализует выход магической энергии, вот. И действует долго, одного присыпания хватает на несколько дней, а мы наносим её ежедневно.

Нафан сказал:

– Я продолжу с вашего позволения. – Он приподнял палец. – Магические таланты бывают очень разные. Маг может владеть уникальной силой какой-либо стихии, хотя обычно так или иначе ими может управлять почти любой волшебник. Реже встречается магия льда или грозы, например. Может быть способность дышать под водой или летать. Бывает, что ни намёка на базовые умения, зато есть более могущественные вещи, например способность перемещать в пространстве вещи, проникать в чужое сознание, дар предсказания, хождение по снам… Так что очень много дарований.

– А как узнать, какой дар у меня? Вы ведь знаете свои дары?

На этот вопрос ответила Хельга:

– Некоторые знают, другие нет. Дар не всегда очевиден. Многим требуется время для раскрытия. Обычно мы снимаем защиту с дара к моменту поступления в Академию, а два года в Ликее – это и есть подготовка. И, между нами говоря, считается неприличным хвастаться своими умениями.

– А как тогда находят таланты у детей из крестьянских семей? – Ингрид посмотрела на соседний стол, где сидели Эрин и Сольвей.

– А, тут несложно. Как есть холостяшка, так есть и специальная жидкость, которая её смывает и, наоборот, усиливает мага. Даже самые крохи магического таланта будут выведены на чистую воду. Всех детей от пяти до одиннадцати лет с деревни или полиса ведут на смотр, как на праздник, их моют, парят, одевают во всё чистое. Потом совершают омовение рук и лиц этой самой жидкостью, после чего детям предлагают разные испытания. А хозяин земли, опытный маг с членами своей семьи внимательно наблюдают за детьми, часто используя специальные зерцала, чтобы не упустить ни одного возможного волшебника. Бывает, что вообще никого не находят, но иногда попадаются прямо бриллианты, – рассказывала Хельга.

Ингрид слушала с раскрытым ртом. Четвёртый день всего во Дворце, а она столько всего узнала! Девочка подумала, что теперь она потеряет сон, думая о своём даре к магии. Всё это было безумно интересно.

– Не знаю, – сказал Нафан, – я не в большом восторге, когда в Ликею попадают отпрыски крестьян, купцов, ремесленников, служивых… Часто нахально себя ведут, так неприятно, если честно… Будто бы их сразу на золотой трон посадили. И им невдомёк, что вообще-то здесь надо учиться и стараться.

– Я познакомилась с Эрин, она в другом классе учится, и не заметила за ней ничего такого. Совершенно нормальная девочка, – возразила Ингрид.

– Да это же мало зависит от рода! Может, крестьяне проще, купцы расчётливей, а дети служивых повспыльчивее, но и среди нас всё то же самое, – сказал Эдвард.

– Эдвард, ты повторяешь за своей мамой, кажется, – повёл бровью Нафан.

– В таком случае и мне здесь делать нечего, я по своему роду не дворянка, – сказала Ингрид.

– Нет-нет, Ингрид, – исправился Нафан, испугавшись, – ты неправильно меня поняла! Я не это имел в виду. Просто очень неприятно, когда такие дети из недворян, у которых внезапно оказывается магический дар, начинают им хвастать, становятся заносчивыми. Их ведь не воспитывают с младенчества так, как нас. Из-за этого страдают все.