Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом

Сын же его только что совершил прогулку в Триест. Он почти каждый день ездит туда на автобусе, а по возвращении рассказывает, как там все было здорово… как раз напротив меня стояла такая бабешка, с горячей кровью, как раз тот возраст, который предпочитают знатоки, примерно от тридцати до сорока, и так это поглядывает, сперва я еще думал, на кого это она поглядывает, не на меня же, вы ведь и сами знаете, нам, балканцам, недостает веры в себя, это наша главная проблема, мы все время думаем, что качеством не вышли, но вскоре я понимаю, что барышня смотрит именно на меня, и взгляды ее с каждой секундой становятся все пронзительнее, смею вас заверить, она прямо тут же готова была броситься на меня, но вечно эта мура с католическим воспитанием. Наши глаза уже не могут оторваться друг от друга, я, конечно, не растерялся, я подмигнул ей, запрокинул голову, и она сразу поняла что к чему, мы оба могли сгореть в танго… она подошла поближе еще на один шаг, эх, вы, бедолаги, если б вы только знали, как все непросто, тут нужна выдержка, а у меня даже деревянная нога и та обмякла, и я подумал, мало ли что католичка, сейчас она бросится мне на шею, элегантная женщина, а уж ноооги… такие ноги просто тают на языке, а коленки, надеюсь, вы хоть знаете, как должна выглядеть коленка, а ляжки крепкие и коричневые, все равно как пасхальные хлебы, и не успел я толком разглядеть всю эту сласть, как она делает еще одно движение, маленький такой шажок, и стоит врастопырку, а я начинаю шуровать у нее под юбкой, сказать вам не могу, до чего мне стало тепло. Похоже на…. уй-юй-юй…

Стоян закуривает сигарету и выпускает первое колечко дыма.

— А потом?

— А потом она ушла.

— Просто взяла и ушла после всего представления?

— То-то и оно, вы сами знаете, какова жизнь, иногда не везет… она положила руку мне на грудь, блеснуло кольцо, такое кольцо стоит целое состояние, на это у меня глаз наметан, шикарное кольцо, в золотой оправе, и женщина сама из чистого золота, но, как говорят англичане, одних можно завоевать, других можно потерять, она, стало быть, принадлежала другому, а вы знаете, как они здесь все строги насчет морали, уж до того печально она поглядела на прощанье. В другой раз, птичка моя, сказал я ей, в другой раз между нами гремел бы гром и сверкала молния, а походка у нее — даже вспоминать больно… Ну и женщины здесь есть — хорошая штука этот Запад.