Мир внутри: вы – история человечества

Дж. сказал, что хотел бы поговорить о своих снах. Ему снилось много снов: какие-то из них были очень глупые, какие-то – интересные и примечательные, какие-то – очень тяжелые, и были также сны умиротворяющие и светлые. Он был молод, чувствителен и обладал богатым воображением. Он сказал, что учится в колледже и что это самый неприятный момент, поскольку его не устраивает рутина университетской жизни. Он также подрабатывал и надеялся заниматься писательством, хотя пламя этого желания еще не разгорелось в нем в полную силу. Внешняя деятельность не уменьшала потока его сновидений, хотя и замутняла их. Не будете ли вы так любезны поговорить об этом?

Жизнь – это исследование сознания. Жизнь без самопознания болезненна. Большинство из нас смутно знакомо с внешними слоями сознания; в отношении более глубоких слоев мы либо несведущи, либо намеренно пропускаем мимо ушей их подсказки или неправильно толкуем их указания. В этой раковине сознания мы живем, действуем, видим сны, что-то создаем, наслаждаемся и страдаем. Это сознание с его многочисленными слоями, поверхностными и глубокими, представляет собой результат образования, обусловленности, является следствием прошлого. Внутри этой образованной обусловленности одни сознают ее поверхностные слои, другие – ее глубины; а в ком-то, благодаря постоянной осознанности, течет непрерывный поток взаимодействий между многими слоями сознания.

– Вы хотите сказать, – спросил он, – что есть нечто другое, какое-то другое состояние за пределами образованной раковины нашего сознания, как вы это называете?

– Это следует пережить, а не рассуждать об этом. В пределах этой образованной раковины катятся волны времени, прошлого, настоящего и будущего, находятся сновидящий и его сны, происходит двойственный процесс конфликта приятия и отрицания. Внутри этой раковины сновидящий занимается вечным обусловливанием, поскольку сам сновидящий является раковиной. Он вечно приспосабливается, манипулирует внутри созданной, образованной раковины. Его значимые сны указывают на необходимость наведения порядка в отношениях, в прояснении некой проблемы или развитии мышления.

– Я могу это понять, – сказал он, – но как разбить эту возникшую раковину?

– Давайте выясним, почему вы задаете этот вопрос. Разве вы не горите желанием и, если можно так выразиться, не жадны к тому, чтобы пережить то, что находится за пределами раковины? Вы соглашаетесь, приняв во внимание сказанное, с существованием состояния, которое не сознаете, и именно это приятие – отрицание этого состояния. Но если присутствует осознанность в отношении обусловливающей раковины и ее процессов, есть возможность ее разрушения.

– Вы имеете в виду, что следует проанализировать свою обусловленность и таким образом ее разрушить?

– Путем анализа вы ее не разрушите, разрушить ее можно только с помощью осознавания, поскольку при анализировании всегда присутствуют наблюдающий и объект наблюдения, сновидящий и его сны. Следовательно, продолжается двойственность, и это защищает образованную раковину от разрушения.

– Тогда что вы подразумеваете под осознанностью? – спросил он.

– Осознанность – это понимание без отождествления. Когда ум принимает или отвергает, сравнивает или судит, тогда начинается процесс анализа – мыслящий наблюдает свою мысль. В процессе анализа мыслящий и его мысль разделены.

Осознавание безмолвно и неизбирательно, в нем прекращается сравнение и вынесение суждений. Несмотря на то что мы отделили мысль от мыслящего, благодаря постоянному осознаванию мыслящий и его мысль объединяются и переживаются как целое. Мыслящий и его мысль неразделимы, как неразделимы огонь и тепло. Осознанность – это понимание причин и следствий, а также процесса двойственности. Когда есть неизбирательное осознавание этих двух процессов, мыслящий и его мысль переживаются как одно целое. В мгновение этого переживания образованная раковина обусловленности раскалывается. Таким образом, благодаря постоянному осознаванию каждой мысли, каждого чувства и действия происходит интеграция всех слоев сознания; это интегрированное понимание разбивает раковину вдребезги. В этом процессе интеграции, или медитативной осознанности, сны обретают совершенно иное значение. Такое осознавание во время бодрствования делает сны ненужными, и по мере того, как оно становится все более ясным и чистым, приходит состояние бытия, представляющего собой высшее блаженство и мудрость. Оно лежит за пределами всех выражаемых словами смыслов.

– А каково значение памяти во всем этом? – спросил он.

– Для большинства из нас память представляет собой живой организм; мы ее питаем и лелеем. Посредством мысли, чувства и действия мы вплетаем в память нить отождествления. Память и есть эта образованная раковина обусловленности.

– Но вы, конечно, не хотите сказать, что мы должны избавиться от памяти?

– Память должна быть подобна раковине, не содержащей в себе живого организма, то есть того, кто отождествляется.

– Но это же невозможно! – воскликнул он.