Миракулум 1 (СИ)

  Не мне было мечтать о пылких чувствах. Я не льстила себе, зная о своей женской холодности и блеклости, тело меня не влекло к любви, потому что не испытывало желаний. Я знала, что у каждой нестарой женщины есть эти желания, мне говорили об этом многие служанки в Неуке. Увы, в этом я была, словно глухая в мире звуков. И если Аверса не манили даже те пышные и красивые женщины, чья кожа была розовой словно крем, то мое сухое и бесчувственное тело не привлечет его как мужчину.

  Душа? Здесь у меня было больше надежд. Я думала, что все это время мы становились друг другу ближе. По-человечески. Ведь я была не зла, не сварлива. Не капризничала и не докучала ему. Я была собой не притворяясь, и надеялась на его взаимное чувство привязанности. Потому что он мне нравился таким, каков он был - немолодым, нелюдимым, со своими затаенными знаниями.

  Мне хотелось быть с ним!

  С темнотой я развела костер на прежнем пепелище, и в голову закралась другая мысль, что прежде не приходила. А что если дело не в оружейнике, а в моем чувстве пустоты и одиночества? Если бы в путники мне был выбран другой, не стала ли я столь же горько чувствовать уход этого любого другого?

  Глава девятая

  Утро было поздним. Стволы, поднимающиеся надо мной, к вышине растекались притоками чернильных ветвей на фоне серого небесного пергамента. Маленькие единичные листочки, из самых крепких, трепетали далеко на верху от ветерка, и иногда вздрагивали вместе с ветвью, оттого что рядом садилась птица. Как мало я уделяла прежде внимания красоте, как редко вспоминала о том, что мне, как человеку со звериным именем, необходимо иногда растворяться в природе и ощущать в полной мере ее живительные для души токи.

  Этим утром мне очень легко дышалось, и даже не было холодно. Повернув голову к ручью в середине русла, я увидела солнце. Оно еще не поднялось над деревьями, не прорвалось сквозь облачную серость, - оно откуда-то украдкой выглянуло на поток воды и на противоположный берег, что все замерцало и запереливалось рябью звонко и радостно. Опавшие листья вдалеке подставили под лучи еще не тронутые тленом золотые бока, даже поваленные и надломленные деревья казались живыми, а не мертвыми корягами в чаще. Мох обвивал их, как пушистые ткани, наросты грибов и вспухшие шрамы болезней, - лишь причудливо преломляли их, делая более красивыми темными силуэтами. Вода огибала камни, прилизывалась к неровностям берега, и несла на своей дрожащей спине теплые туманные испарины.

  Поднявшись, умывшись, я подошла ближе к солнечному свету, чтобы погреться и в его лучах, одинаково щедрых для всех смертных и бессмертных. Это чудесное по своему волшебству утро походило на последнюю улыбку осени перед необратимыми холодами. Кажется, я начинала любить эти края. Пусть рядом нет того моря, что снилось мне, и не бывает жарких дней, я начала любить и серое небо, и редкое солнце... верно потому, что на несколько мгновений прежде, я поняла, что влюблена в человека. И больше нет места сомнениям и иным мыслям. Никакой другой, с кем бы меня не отправили меня на задание, не пробудил бы моего сердца.

  Я любила Аверса. Пусть мои тело и душа покалечены чем-то в прошлом, что не вся полнота жизни вливается в это чувство. Но я любила Аверса! Я не могла без него жить, и готова была отдать эту жизнь ему или за него. Мне было все равно на любые задания коменданта. Я пойду за своим оружейником попятам, даже если он меня не хочет видеть. Даже если будет прогонять.

  Тронувшись в обратный путь, так и не останавливалась надолго. Перекусывала сама тогда, когда давала короткий отдых лошади, чтобы не греть воду, наливала ей студеную в поилку с сеном. Как бы я не стремилась скорее вернуться, гнать не стала. Животное было жалко, да и стоила лошадка того, чтобы ее беречь - у цаттов были молодые и выносливые кони. Нас с Аверсом разделял день, но его я не увидела и не услышала, как ни окликала. Должна была уже догнать его пешего, и давно, только ни у русла, ни в лесу следов не находилось. Я была плохой следопыт, но мне думалось, что оружейник пойдет тем же путем, что мы шли - и я его нагоню. Когда перевалил полдень, пришло беспокойство - а не обманул ли он, говоря, что вернется к Рихтеру? Не ушел ли он другой дорогой, где мне его не найти?

  И вдруг... мысль ударила меня неожиданней, чем могла бы ударить молния, свергнувшаяся с неба. Я вспомнила рассказ Соммнианса о Змеином Алхимике! Вспомнила горячую руку оружейника и весь его день с злополучного ужина, когда он был сам не свой. Это ли не объясняло все?! И даже его внезапное от меня бегство... Аверс уходил умирать!

  - Нет, нет, нет!

  Я тут же помчалась галопом, чтобы успеть до темна добраться до лесной сторожки.

  Уже смеркалось. Внутри сквозь щели ставен едва светился огонек. Я залетела на двор, спешилась и бросилась к крыльцу. Но и не ступила на него, как дверь распахнулась и Рихтер с невозмутимым лицом уставился на меня с высоты.

  - Где он? Аверс успел вернуться? Где он?!