Миракулум 2 (СИ)

- Так рисковать нельзя... я хочу, чтобы она до завтрашнего утра, до самого венчания, оставалась под замком, под самой сильной охраной!

- Госпожа Сорс благонравна, ваше святейшество...

- Благонравна?! - Лаат вздрогнул, и угрожающе посмотрел на Эльконна. - Вы назвались ее женихом, и теперь вам отвечать за каждый ее поступок. Учтите! Если она сбежит в самую последнюю ночь, или в самый последний миг, и вновь будет поносить мое имя по двум континентам, то я в первую очередь прикажу сгноить вас! Вы, Эльконн, в тот же миг лишитесь всего, чем наградил вас король, и даже свободы я вас лишу!

Вассал побледнел.

- После свадьбы вы будете вольны делать все, что угодно, потому что эта ведьма будет уже госпожой Эльконн, а не моей приемной дочерью! Но до этого... - он несколько раз вздохнул. - Я предупредил вас!

- Помилуйте...

- Вы ведь многого не знаете, дорогой зять!

Меня лихорадило от ожидания этих слов, и в то же время, я с предвкушением ждала их, потому что мне хотелось увидеть лицо вассала. Трусливого Эльконна, который может и не пережить подобного известия.

Лаат сам поднялся с места. Добрался до меня, и стал сдирать с шеи платок. Я стояла безропотно, как неживая, хотя было больно от его жестких рывков и ногтей, задевавших кожу. Первосвященник, взяв меня за волосы, чуть одернул голову назад, и повернув ее в бок. Куда как явственно оголился безобразный шрам с четкой, очень проступающей черной змеей поверх ожога. Увидеть лица Эльконна в этот миг мне не удалось, но я увидела лицо Илиана.

Оно изменилось. Но не так, как положено было измениться лицу цатта. Столько чувств в нем металось, и столько терзания, что я нашла возможность тепло улыбнуться ему, - в благодарность за все, что он для меня сделал, и в благодарность за этот взгляд. Я поняла, что я не могу ни ненавидеть Илиана, ни презирать его, ни быть равнодушной, - он был единственным человеком в этой комнате, который не был мне врагом. И он бы никогда не ударил меня, как недавно грозился.

- Теперь вы видите, господин Эльконн! Видите?!

Вассал не отвечал.

А что он мог ответить? Первосвященник не смущался выражений, в которых описывал то, что знал обо мне. Десять лет назад я бежала из дома, и с той поры встала на путь распутства и порока, бесчестия и преступной вульгарности, и была возвращена в отчий дом не просто блудной дочерью, а страшным проклятием самому отцу, - с клеймом Змеиного Алхимика! Я выжила, а значит, за свою жизнь продалась в услужение колдуну, в моей душе демоны. Это стало тайной для родного Берега. Ходили слухи о моем возвращении, но также все укрывалось слухами о том, что я замаливаю свои грехи у богов... Лаат ссылал меня в далекие храмы, и сотни служителей своими молитвами, омовениями и моим аскетизмом старались вернуть мне утраченную душу. Но знак не исчезал, и первосвященник стал выжигать его, но змея вновь выползала. Лаат рассказал и о том, что осмелился вернуть меня к миру, пока он ищет долгожданного избавления, тем более что свет, так и не увидел госпожу Сорс после возвращения ни разу.

- И снова побег!

Первосвященник потребовал вернуть печать. Я ни словом не отвечала ему, и он, в конце концов, отпустил мои волосы, решив вернуться в свое кресло. Речь утомила его. Сам переезд, само путешествие сюда подорвало его самочувствие сильно. Он хотел только пережить еще один день, - завтрашний, чтобы покой вернулся к нему.

Я взглянула в дрожащее лицо Эльконна и засмеялась. Меня вдруг обуял такой хохот, что я испугалась сама себя - так не могла остановиться. Свой знак на шее я почувствовала, как горячее кольцо, которое вдруг разомкнулось и задвигалось, приятным теплом скользя по шее к открытому вырезу платья. Мгновенно побелевшие лица и ужас в глазах подсказали мне, что ощущения не ложны - змейка действительно ожила, и сейчас сворачивается знаком бесконечности у меня на грудине, под шеей, потом окольцовывается и вновь ползет к рубцу, с которого ее сводили.

Я перестала смеяться, я видела, как Эльконн без чувств оседает на пол, а первосвященник не шевелится и не дышит, словно мертвая соляная статуя. Единственный Илиан не был напуган, был лишь изумлен.

- Вам не сломить меня, не подчинить...

Я поняла, что говорю на языке древних! Я произношу звуки, раздающиеся страшно для ушей, не понимающих этого.

- Уведите ее... - сипло выдавил Лаат страже, которая стояла позади, скручивая руки, не видя то, что видели другие.

Мне больше не приносили ни еды, ни питья, ни даже простой воды для умывания, но к счастью не засадили и за решетку, а вернули в комнату. Помощник Илиан зашел ко мне, когда за окном начало смеркаться.

Я по-королевски раскованно сидела в кресле, будто не тюремные стены меня окружали, и не завтра надо мной будет вершиться рок, а я сторож этой крепости, и рок вершить мне, а не им. Илиану, однако, я снова по-дружески улыбнулась.

- Не боишься Миракулум?

- Я знаю, что думают о нем на этом Берегу, и разделяю это мнение.

- Ты вероотступник?

- Предрассудки мне чужды. - Он колебался, прежде чем продолжить о чем-то говорить. - У Эльконна теперь нет выхода, Рыс.

- Не сомневаюсь.