Миракулум 2

- Авени-Ор - это дезертир. - Элькон весь подсобрался и охотно заговорил. Впервые видела его в таком хорошем расположении духа, и удивилась азартному настроению: - Он был главнокомандующим королевской охраны, и лично везде сопровождал старого короля и его семью. Во время войны знать от нашего наступления стекалась в северо-восточные земли, забирая с собой золото, и король не исключение. Потом король скончался, как поговаривают, от змеиной чумы, и престол принял его сын. К концу войны всем пришлось бежать - в холодную, почти безлюдную северную страну. Великолепный стратег, расчетливый и хитрый Авени-Ор за первые месяцы отступления сумел забрать в свой караван не только королевскую казну, но и казну почти всей свиты. Золото, драгоценные камни, поговаривают, что и магические артефакты... чтобы вывезти сокровища за границу снегов и уйти на мало изведанные земли за долгое море, на восток дальше, вместе с королем и дворянами. И самые приближенные его люди были личными ратниками, целый отряд из тридцати человек.

- И?

- Главнокомандующий дезертировал, не пожелав отдать все, что попало ему в руки. Наследник был убит, знать обезглавлены или бежали. Авени-Ор исчез вместе с этим отрядом. Как исчезли и все сокровища. Ходили слухи, что ему удалось переправиться на очень далекий отсюда материк, как и планировалось.

- Не история, а настоящая легенда о вечных несметных богатствах. А почему об этом сейчас идет речь?

- Это, - Эльконн опять постучал пальцами по листу, - грамота одного из рядовых ратников Авени-Ора.

- Любопытно. - Но барон не торопился давать мне бумагу в руки. Возможно, с прочтением ее уже помог Илиан, а подлинность доказывалась печатями. - Как она оказалась у вас?

- Волею случая.

- Какой-то бродяга появился у наших ворот. Больной и нищий, при себе лишь эта бумага и красивая сказка о том, как он может привести к спрятанному сокровищу, которое захоронено на этом Берегу, а не вывезено предателем.

Илиан не верил в это, а вот у Эльконна поэтому так горели глаза. Сердце мое кольнуло предчувствием - кто-то пришел к замку... Волею случая этот бывший ратник - мог быть моим самым долгожданным спасителем!

- Господин Эльконн, я бы не стал доверять истории проходимца. Бумага - ничто, потерянная и подобранная, краденная или поддельная...

- А мне кажется, - я улыбнулась барону и взялась за бокал, полный вина, - вам благоволят боги. Бог Огня избавил вас от заклятого врага, подарив смерть Красдема, бог Моря прибил к вашему Берегу меня, подарив в приданое земли, корабль и выгодное родство, а бог Ветра занес путника с картой сокровищ. Выпьем за это! Если вы и в самом деле обретете столько могущества, я позавидую сама себе и стану королевой!

- До дна, госпожа Сорс! Илиан, прикажи привести его сюда. Немедленно.

Сердце уже не кольнуло, а сжало от чувства надежды. Я выпила все вино, не обидев хозяина, и стала молить все тех же богов, чтобы дали мне сил сдержаться и не выдать себя. До отвращения гадко мне было сидеть за одним столом с бароном и видеть его ухмылки, ужимки и белые пальцы на грамоте. С лица еще не сошли царапины от ногтей, а в подглазьях оставались желтые тени от синяка. Но я должна была улыбаться и слушать, подыгрывая и льстя.

Ужин продолжился, и я не выпускала наружу запорхавшее ожидание чуда. Я знаю, я знаю, знаю... чувствую.

- Как быстро хмелит ваше вино. Щекам горячо. Пусть слуга наполнит бокал еще раз, я хочу веселиться.

Эльконн даже видимого жеста не сделал, моргнул в согласии, и мальчик, стоящий в самой тени угла трапезной тут же подошел и выполнил указание.

Открылась дверь, зашел Илиан, а за ним - Аверс.

Все во мне рванулось на встречу. Бесплотная душа обвилась вокруг оружейника, а часть разума, что еще меня не покинула обязала поднять на него глаза лишь раз. Дождаться, пока Илиан снова сядет в свое кресло за столом, посмотреть на него, на Эльконна, и только потом - снова на Аверса.

Он выглядел так, словно по дорогам протаскался половину своей жизни. В плаще с капюшоном, залатаный, с грязным и рваным подолом. Стертые сапоги, штаны и суконная куртка, видавшие виды и годы носки на солнце, - так выгорела ткань. Ветхая рубашка у ворота порвана, болтается какими-то лоскутами, один из которых обмотал одним обхватом шею, и вдобавок, - посох и куль, в заскорузлых руках. Аверс болезненно сутулился, его лицо, заросшее полуседой бородой, обветрилось, краснело на скулах и носу, все в пыли и грязи черными штрихами читались морщины.

- Приветствую вас, хозяина крепости, и вашу семью...

Ленивым жестом он приложил ладонь к груди и кивнул, улыбнувшись. Нездоровые зубы, темные, - я успела заметить сколотый наполовину клык и часть зуба дальше, отчего оскал Аверса сверкнул угловатой щербиной, которая сама напоминала собой черную кривую ухмылку. Барон не стал его поправлять о семье, протянул бумагу Илиану, а тот - Аверсу.

- Ваша грамота, ратник Ньяс. Человек-призрак.

Оружейник, заметно хромая, подошел к столу и забрал ее. Свернул бережно, спрятал за пазуху.