Миражи

– Из-за чего конкретно: из-за смены ведущей или из-за своей роли в происходящем? – уточнила Кэролайн и тут же пожалела о сказанном. Она не хотела обсуждать подобные вещи с Брэдом. Просто за те две минуты, что Джейми провела в дамской комнате, она должна была позвонить матери, а не Брэду.

Очевидно, Брэд тоже не горел желанием обсуждать внутреннее состояние невесты с Кэролайн. Тем более он смотрел на проблему совсем под другим углом.

– Она не хочет, чтобы ты злилась на нее. Она там просто измучилась.

– Ну а я страдаю здесь, но ведь это не поможет ни мне, ни ей. Не так ли? Слушай, я благодарна, что ты позвонил, но нам с Джейми просто нужно объясниться.

– Я могу сказать ей, что ты в порядке?

– Нет. Соврешь, если так скажешь. Ладно, Брэд, мне пора бежать. Спасибо за звонок.

Машина клиента застряла в пробке, образовавшейся из-за аварии, и Джейми катастрофически опаздывала в аэропорт. Прежде чем добраться до нужного выхода на посадку, она, проходя досмотр, уронила сумку – и все содержимое рассыпалось по полу. Совершенно измотанная и обессиленная, под насмешливыми взглядами сотрудников службы охраны она кое-как собрала закатившиеся под конвейер мелкие предметы. Зная, что посадка на рейс уже завершается, бегом понеслась по коридору. И только пристроив вещи – и не над своим местом, а дальше по проходу, потому что над ее креслом отделения были уже заняты, – она смогла позвонить Кэролайн. Правда, прежде она еще неуклюже протиснулась мимо какого-то здоровяка, который по непонятной причине не захотел вставать, чтобы пропустить к ее креслу. Мать взяла трубку почти сразу, но Джейми так долго объясняла, почему не могла позвонить раньше, что даже самой себе показалась неуверенной, словно оправдывалась.

– Я прилетаю в десять, – заключила она, когда стюардесса начала инструктаж перед взлетом. – Может, я сразу приеду к тебе?

Кэролайн наотрез отказалась. Джейми спросила почему, и она ответила, что ей нужно время. А когда Джейми стала убеждать, что они должны поговорить, Кэролайн сказала: «Не сегодня».

Джейми не упомянула в разговоре Брэда, хотя знала, что он звонил матери. Он написал, что все прошло прекрасно, но девушка не представляла, что это значит, и у нее не было времени позвонить и выяснить.

Не заезжая к Кэролайн, она отправилась из аэропорта прямо к себе. Уже дома набрала Брэда и попыталась докопаться до истины, как же прошла беседа с матерью, но и теперь ничего не прояснилось. «Ей себя жалко», заметил Брэд.

– Серьезно? – возмутилась Джейми, задетая его холодным анализом. Естественно, у мамы есть все основания себя жалеть. К чести Брэда, он вроде как раскаялся. Хотя ему не пришло в голову приехать, чтобы утешить невесту. Но, как и прошлым вечером, Джейми не расстроилась. В субботу утром ему предстояло встретиться с клиентом, а ей хотелось как следует выспаться.

На самом деле спала она плохо и с облегчением оставила жалкие попытки, как только рассвело. Хотя небо было затянуто тучами, она ехала к Кэролайн, не поднимая крышу кабриолета, однако на этот раз поездка не доставила ей удовольствия. Напряжение, которое ощущалось в воздухе, отвечало общему настроению, и девушка не почувствовала того умиротворения, которое охватывало ее всякий раз, когда она приближалась к викторианскому особняку на старой улочке. Мысли о матери причиняли боль.

Грузовичок был припаркован у гаража, но Кэролайн на крыльце не наблюдалось. Джейми просунула голову в дверь и громко позвала ее, но в ответ услышала только мяуканье Мастера. Девушка почесала красавца за ухом и сквозь громогласное кошачье урчание услышала какое-то отдаленное жужжание.

Она пошла на звук и, обогнув дом, оказалась у гаража. Пронзительный визг циркулярной пилы с детства служил ей колыбельной. Привычный шум возродил надежду.

Кэролайн не могла слышать ее сквозь вой пилы. И движения не уловила – защитные очки искажают периферийное зрение. Мама была одета в старую футболку – такую линялую, что она казалась серой, – и очень старые потертые джинсы. Собрав волосы в пучок и надев защитные перчатки, женщина выпиливала что-то из деревянного бруска. Если запястье и досаждало ей ноющей болью, то она не обращала на это внимания. Напряженная поза свидетельствовала о полной концентрации.

Джейми придумывала, как бы привлечь внимание матери, не напугав ее, как вдруг поняла, что Кэролайн чувствует ее присутствие. Чуть сильнее сомкнуты челюсти, немного напряженнее предплечье. Пила не пела, меняя тональность, а жужжала монотонно, зло и решительно.

Это очень плохо.

– Мам! – позвала девушка, потом еще раз и еще. Наконец, Кэролайн со вздохом заглушила мотор и выпрямилась. Подняв очки на лоб, женщина сняла перчатки, стараясь не потревожить оперированную руку. Повязки не было. Вместо нее на запястье красовался фиксатор на липучке.

– О, идешь на поправку, – робко обрадовалась Джейми. – Не болит?

Кэролайн щеткой очистила деревянную заготовку, провела по ней рукой и наклонилась, чтобы взглянуть на нее под другим углом.

– Все нормально.