Миражи тайного знания

– Чем глубже вы погружаетесь в историю, тем большее количество спрятанных в ней крючков зацепляются за концепции вашего ума. Со временем на эти крючки наматываются мысли, за которые в свою очередь цепляются другие мысли, и так далее до тех пор, пока все эти нагромождения не вырвут крючок вместе со всем тем, что на него налипло, и не разрушат сами концепции. А это, как известно, весьма болезненно.

– То есть цель освобождение от концепций?

– Ну разумеется. И нет лучшего способа скрыть правду, чем рассказать её. Впрочем, не мне вас учить, Азазель.

Шутка

Азазель очень удивился произошедшей перемене. Он наблюдал себя как бы со стороны и выглядел при этом весьма необычно. У него была два лица – одно спереди, второе сзади. При этом свет освещал переднюю часть, а задняя оставалась в тени, растворяясь в темноте, и было совершенно невозможно её разглядеть. Азазель попробовал заглянуть себе за спину, чтобы увидеть то, что скрывала темнота, но не увидел ничего, потому что свет переместился вместе с его взглядом и тень снова оказалась сзади.

– Не стоит даже пытаться, это невозможно, – послышался голос из-за спины.

– Что происходит?! Что всё это значит?!

– Мне это кажется очевидным. Ты сходишь с ума. Большинство людей безумны, но не знают этого. Их безумие им кажется совершенно нормальным, а любой, кто не вписывается в эти рамки объявляется сумасшедшим. Но чтобы получить то, чего никогда не имел, надо делать то, чего никогда не делал. Ты вышел за рамки и получаешь новый опыт, который тебе кажется безумием.

Страх, подобно вспышке молнии, пронзил Азазель. Прежде он контролировал мир, созданный им, но теперь потерял этот контроль. Он снова ощутил, что падает в бездну.

– Но почему?

– Что почему? – снова проговорил голос из-за спины.

– Почему это кажется мне безумием?

– Ты разрушил основы своего мировосприятия, но пока ещё не осознал этого. От этого и ощущение падения. Не на что больше опереться.

– И что же мне делать?

– Осознать, что все разделения были не более, чем иллюзией. Игрой ума. Нет ничего нечистого. И хорошее и плохое – всё свято. В основе всего лежит невинное сознание.

– Я не понимаю!

– Вспомни топор палача. Он рубил головы, он хранил на себе кровь приговоренных, он распарывал плоть своим острием, но при этом всегда оставался невинным. У него нет желаний, он действует согласно воле палача, потому он чист и невинен.

– Но я не могу этого принять!

– Ты знаешь, вся эта ситуация напоминает мне одну убийственную шутку.

Азазель на мгновение показалось, что в тени промелькнуло загримированное лицо со шрамом в виде улыбки.

Жили-были двое в дурдоме… и однажды ночью… однажды ночью они решили, что им там больше не нравится… И захотели сбежать! Ну и вот, вылезли они на крышу и видят: лишь небольшое расстояние отделяет их от соседнего дома, а дальше – целая вереница крыш простирается в лунном свете… Дорога, ведущая к свободе. И первый парень – он спокойно перепрыгивает на соседнюю крышу. А его друг… Его друг всё никак не решается прыгнуть. Видишь ли… Видишь ли, он боится упасть. Тогда, первому приходит в голову отличная мысль… Он говорит: “Эй! У меня с собой фонарик есть! Я сейчас посвечу в твою сторону, и ты сможешь дойти до меня по лучу света!” Но второй парень только трясёт головой… Он говорит: “Я тебе что – сумасшедший что ли? Ты ж его выключишь, когда я дойду до середины!”

И Азазель понял, что голос, доносящийся сзади – это его голос, что лицо в тени – это его лицо. Он снова вспомнил то, что забывал бесконечное количество раз. Он засмеялся шутке.

Радио

Человек сидел неподвижно, пытаясь остановить свои мысли, чтобы увидеть то, что они скрывают. Но у него никак не получалось этого сделать. Мысли словно радио звучали фоном и всё время захватывали внимание.

“Змея, свернутая с три с половиной оборота живет в месте, которое называется Муладхара, при пробуждении она напоминает тонкую нить, подобную вспышке молнии, которая соединяет Шиву и Шакти.”

– Это не мои мысли…

Человек снова попытался войти в состояние отсутствия мыслей.