Мирелла

Благодаря сей уловке ей удалось подступить к Мору совсем близко, так что он не заметил. Она скользнула прямо ему за спину. Из-за того ли, что резвый наигрыш всё еще разносился по церкви, но только Мирелла совсем не чувствовала страха и скорей даже веселилась оттого, что так вплотную стоит к врагу.

Нос ее теперь приходился точно меж лопаток юноши. Но от него не пахло ни мертвечиной, ни недугом. И даже запаха пота и грязи – единственного известного Мирелле запаха гамельнцев – не было вовсе. Ей пришлось признать, что пахнет он приятно. Сосновой хвоей и сеном.

Дабы ничего не упустить из представления, он снял капюшон. Мирелла осторожно поднялась на цыпочки и поднесла конец флейты прямо к бугорку за его ухом. Если постучать по нему, звук разносится по всему мозгу. В такой близи Мору никогда не отразить удара.

Мирелла готовилась выдуть сокрушительные ноты. Но, поднеся конец флейты к губам, она заметила, что вдыхает, а не выдыхает. Ни звука не изошло из флейты.

Но нечто вошло в нее. Мирелла вдохнула воспоминание.

Как и в спальне, где умирала Лотхен, пред взором юницы вдруг встало видение.

Идет шествие. Вокруг толпится мелкая нелюдь, любуясь на сановных господ, кои выступают друг за другом. Как и в Гамельне, они идут в порядке знатности.

Первой ступает Судьба, вершительница человеческих жизней. Лик ее смутен, неясен. Едва различимы лишь складки развевающегося плаща. Фигура ее скрыта, зато голос – от голоса ее толпа трепещет. Свистящий, словно бич, он вскоре разрастается до грома, и тогда все падают ниц и пригибают головы, надеясь избегнуть ее стрел.

Вторым шествует Счастливый случай и его приспешники: Удача, Встреча, Совпадение, Фортуна, Острое Словцо и прочие развеселые, дородные молодчики. Они идут вразвалку, в цветастых штанах, и хохочут во все пухлые щеки.

Третьей проходит Смерть, гордая, черная, без нарядов и прикрас, строгая, под стать одеянию. Бесплотное тело ее тускло, а лик суров.

Четвертыми следуют посыльные Смерти: Поветрия, Недуги, Убийства и прочие всевозможные Напасти. У всех человечьи лица и значительный вид. Мор из них самый юный и самый уверенный в себе. Он ступает впереди, спокойно, не чванясь. Окаймленный синеватым пламенем, кое озаряет его прекрасное как ночь лицо, он величав. Мирелла не может не признать, что вид его благороден.

Когда он приближается, по толпе проходит трепет. Вся чернь этого странного мира толкается, дабы полюбоваться на него. У них самих сияние совсем слабое и чувств только пять. Они завидуют юноше, тянут руки, чтобы коснуться, но живо отдергивают их, боясь ожечься.

Видение померкло.

Мирелла в упоении вдохнула вновь и вобрала воспоминание уже недавнее:

Мор идет по улицам Гамельна. Он любит гулять в этом городе, который постепенно меняется под его рукой, сеющей смерть. Но нынешним вечером он погружен в заботы и думы. Дух его неспокоен из-за юницы, чей волос так же ал, как и уста: он только что перемолвился с ней. Какая-то девчушка, жалкая смертная, которая едва до плеча ему достает, – и вдруг дала отпор. Он всё еще чувствует щекой призрак поцелуя, в котором она отказала ему.