Мировая революция. Воспоминания

Когда пражское наместничество довело до сведения Вены о соглашении с Национальным Комитетом, то министерство внутренних дел послало в Прагу приказ не мешать проявлению политических взглядов; военное министерство приказало уже с 28 октября, сейчас же после первых сообщений из Праги, земскому военному управлению в Праге, как и в Брно и других городах, вести по мере надобности переговоры с Национальным комитетом. А в ночь на 29 октября послало подробное наставление принимать предложения Национального комитета. Пражские и иные военные власти, как и гражданские, сообщали из Праги и отовсюду из Чехии и Моравии, что срываются австрийские государственные гербы и офицерские кокарды – все это уже Вене не мешало: новые государства во всяком случае имеют свои знаки и эмблемы; что касается австрийской армии, то всем командирам был сообщен план разделить армию на национальные части под условием, что все это произойдет тихо и без возмущений. Вена была беспомощна и так взволнована, что верховное командование армии (29 октября) ставило солдатам на фронте вопрос, стоят ли они за республику или за монархию и династию. Спокойствие и порядок – вот в чем заключалась теперь программа Вены, продиктованная ей страхом перед большевизмом; беспокойство и бунты легко могли перейти в революцию, в особенности когда почву для нее подготовил голод. Потому Вена, особенно в Чехии, налегала на Национальный комитет, настаивая, чтобы войско получало хлеб. При этом влияла еще мысль не показывать за границей, особенно же союзникам, беспорядка и развала; дело в том, что и далее, уже после переворота в Праге, Вена усиленно стремилась привлечь Вильсона и союзников, а для этого был необходим аргумент, что народы и особенно армия спокойны. Отсюда уступчивость военных властей, особенно в Праге, уступчивость по приказу из Вены. Для Национального Комитета, при его тактике, эта уступчивость Вены была на руку, и он прямо шел ей навстречу. 29 октября Национальный комитет заключил с военными властями соглашение о совместной деятельности, направленной на поддержание порядка, на доставку продовольствия войску и на способствование отходу чужих войск. Депутат Тусар, тогда уже уполномоченный чехословацкого правительства, обратился в начале ноября от имени Национального комитета с посланием к чехословацким солдатам, в котором говорил, чтобы они повиновались своему прежнему начальству, что они будут отосланы на территорию нашего государства, как это только допустит состояние железных дорог и как только будут сделаны все необходимые подготовления.

Вена уже не сознавала, что ее уступчивость Праге является обоюдоострым оружием: если она могла указывать на спокойствие и порядок в чешских землях, то за границей могли и должны видеть, что и Национальный комитет мог спокойно и обдуманно строить новое государство.

Вена своей тактикой ничего не достигла, несмотря на то что австрийские послы и эмиссары как в Швейцарии, так и в остальных нейтральных государствах развили лихорадочную деятельность; при помощи австрофильских политиков действовали в Ватикане, в Лондоне, в Вашингтоне, в Париже, в Риме. Главные усилия всех попыток были направлены на то, чтобы завязать какие бы то ни было сношения с Вильсоном; в Вене надеялись, что потом уже удастся начать дальнейшие переговоры. Я уже говорил, что и манифест Карла, и Ламмаш, и Андраши опоздали.

В эту эпоху австрийские дипломаты стремились привлечь на свою сторону и настроить против нас не только Англию, но и Францию. Перед переворотом в Праге и после него был в Швейцарии барон Хлумецкий; его задачей было добиться поддержки Ватикана и навязать сношения с Парижем; графу Менсдорфу, с которым мы познакомились во время мирных переговоров в Швейцарии, дана была задача действовать непосредственно в Лондоне и в Париже.

Женевский договор как раз в этом пункте явился преградой для этой последней дипломатической попытки Вены; д-р Бенеш настаивал перед пражской делегацией на разрыве с Габсбургами, что и было исполнено делегацией в весьма энергичной форме; он сообщил об этом и сейчас же из Женевы в Париж, а по своем возвращении в Париж особо подчеркнул это постановление наших представителей. Благодаря тому что д-р Бенеш, как министр признанного правительства, заседал на совещаниях о перемирии с Германией, попытки Вены вести тайные переговоры не могли иметь успеха.