Мировая революция. Воспоминания

Ответ Вильсона поразил Вену. Бывший австрийский министр Редлих, излагая о правительстве Ламмаша, рассказывает, что ответ Вильсона пришел в Вену 19 октября и вызвал как при дворе, так и на Бальплаце настоящую панику, ибо, как он выражается, ответ Вильсона был смертным приговором Габсбургской династии. Потому-то к власти был призван Ламмаш, который и выработал свою программу реорганизации Австрии в федеративное государство, что и было одобрено, как уже сказано, императором 22 октября. Для Австрии программа Ламмаша была радикальной, она приспособлялась к взглядам Вильсона: на мирной конференции должны были заседать представители всех народов, на ней должны были быть разрешены все территориальные вопросы, и, наконец, этой конференции давалось право решать, должны ли новые государства быть сплочены в единый союз.

Мадьяры мешали Ламмашу, Векерле не соглашался с новыми планами Вены, но держался манифеста Карла и требовал личной унии с Австрией; хорватам был обещан лишь пересмотр договора 1868 г. В Вене возмущались, но мадьяры не сдавались; политика Вены заключалась в том, чтобы привлечь чехов и особенно югославян. План состоял также в том, чтобы привлечением хорватов ослабить чехов. Однако старое «divide et impera» на этот раз не удалось.

Положение ухудшилось, когда в конце октября, еще до окончательного поражения, армия на итальянском фронте пришла в состояние развала; 26 октября Карл телеграфировал Вильгельму о «своем непоколебимом решении в течение двадцати четырех часов просить о сепаратном мире и немедленном перемирии». Так и случилось – в ночь с 27 на 28 октября Андраши принял «смертный приговор» Вильсона.

В Вене господствовал действительно смертельный страх, но перед большевизмом; русский пример, развал армии от поражений и с голоду действовали на двор, на правительство и на военное командование как паралич; теперь это видно со всей ясностью из признаний австрийских военных вождей. Исходя из этого, мы можем понять поведение Вены после ответа Вильсона и итальянского поражения.

Еще на манифестацию, вызванную Социалистическим советом в Праге и в провинции 14 октября, Вена отвечала репрессиями и преследованиями; из официальных сообщений видно, как испугало тогда объявление республики. Пражское и брненское наместничество давало точные сообщения о каждом собрании и о том, что на нем говорилось, объявление же республики считалось всеми учреждениями непростительным политическим преступлением.

Это было до ответа Вильсона; после него Вена совершенно обессилела. Относительно этого у нас есть интересный документ из истории последнего послания д-ра Бенеша в Прагу.

Последнее сообщение д-ра Бенеша о положении за границей относится к 11 сентября; д-р Шамал получил его в порядке и передал Национальному комитету (депутату Швегле, д-ру Рашину и др.). Д-р Бенеш написал более подробно о том, что сообщил 11 сентября, и послал с этим гонца из Швейцарии в Прагу. Гонец был задержан, и австрийское военное министерство получило в свои руки сообщение Бенеша от 22 октября, в тот самый день, когда утверждалась программа Ламмаша. В сообщении д-ра Бенеша было указано лицо, которому нужно было передать это сообщение, и его адрес (редактор Белеградек). Вена уже на это не реагировала. Наоборот, она дала членам Национального комитета паспорта в Женеву и решилась наконец согласиться с программой Вильсона.

С этой венской точки зрения на положение должно судить о ходе переворота в Праге. Когда капитуляция Андраши вызвала в Праге переворот, то Вена не считала свою позицию в опасности от того, что произошло в Праге. Совет министров одобрил 29 октября соглашение с наместником в Праге и в Брне; некоторое замешательство проявил министр внутренних дел по поводу чешских немцев, но он ожидал, что немецкий национальный комитет и правительство найдут формулу для особой организации (Sonderbechandlung) наших немецких округов.