Мировая революция. Воспоминания

Таким образом, ответ на вопрос, поскольку нас освободила Россия и поскольку западные союзники, не может быть неясным. Русская часть в освобождении меньше, гораздо меньше западной. При этом я всегда помню, что Россия в начале войны, а потом в 1916 г. (Брусилов) и еще в 1917 г. помогла союзникам, а следовательно, и нам; но ведь то же самое сделали и сербы, и их заслуги перед славянством не становятся меньше от того, что у них как у малого народа была и меньшая армия. Я помню и то, что в России мы имели возможность создать большую армию и что эта армия была применена в России. Но все это не является заслугой русской политики. План центральных держав во время мировой войны заключается в том, что Австрия с небольшой помощью Германии должна была разбить Россию. Германия же сама хотела уничтожить Францию; благодаря этому наши чешские и словацкие солдаты попали на русский фронт и благодаря этому же было возможно дальнейшее развитие; заслуга России при этом не была активна. Россия не могла нас освободить, как не освободила сербов и остальные балканские народы, чьим покровителем торжественно объявила себя в начале войны. Сербия, как и мы, верила обещаниям царя, но и сербы и югославяне были принуждены связать свою судьбу более тесно с западными союзниками. Россия, царская и официальная Россия, была не славянской, а византийской. Наше русофильство относилось прежде всего к русскому народу – это русофильство не было ослаблено войной; наоборот, оно усилилось.

Во время полемик относительно 28 октября был высказан также взгляд, что заграничное движение вовсе не имело такого значения: союзники, собственно говоря, лишь воспользовались нами против Австрии, чтобы принудить ее к сепаратному миру. Это неправильное и неверное утверждение, ведь союзники такой мир с Австрией не заключили.

Различные признания, переговоры о них и все поведение союзников опровергают до самых основ это утверждение. Один ответ Вильсона Австрии совершенно уже опровергает этот тезис. Я присутствовал при этом и видел, как он психологически возник; вообще, Вильсон не был способен на такие хитрости, какие тут предполагаются; с другой стороны, мы знаем, насколько именно ответ Вильсона подействовал разлагающе на Австро-Венгрию и одновременно поднял настроение у нас дома: «капитуляция» д-ра Рашина является достаточным доказательством против теории, так неосмотрительно унижающей союзников. Цель и программа союзников были высокие; конечно, и среди союзников были отдельные личности, группы и направления, не служившие этой цели; и однако, несмотря на все огромные препятствия, союзники осуществили свою демократическую миссию, направленную против реакционного абсолютизма. Подобно этому, и у нас в конце концов победила идея, победили идеалисты, а не хитрецы.

Могут указать на переговоры Карла при посредстве принца Сикста. Я уже указал на опасность этих переговоров и их несогласованность с признанием, которого мы добились уже ранее; кроме того, я указал и на то, как они не удались вследствие своей неорганичности и внутренней неосуществимости, и отметил, что именно французский министр иностранных дел, как равно и итальянский, не согласился на эти переговоры.

Я указал на попытки венской дипломатии использовать заграничное австрофильство еще во время переворота – вообще, я имею полное право сказать, что все сведения о союзнической политике во время войны я передал с надлежащей критичностью. Конечно, мое положение принуждает меня к некоторой сдержанности в суждениях, но я полагаю, что все же я не отклонился от действительности и правды.

Что касается мелочей, то противники союзников могли бы указать, например, на предполагавшийся конгресс порабощенных народов, который должен был быть устроен в Париже 15 октября 1918 г. по примеру римского. Д-р Бенеш был тогда в Италии и должен был вернуться в Париж к конгрессу, но последний был отложен по просьбе французского правительства. Д-р Бенеш послал мне об этом следующее сообщение как раз в это время союзники получили предложение начать переговоры о перемирии (центральные державы подали прошение 5 октября); поэтому в Париже была сейчас же созвана междусоюзническая комиссия; тогда лорд Роберт Черчилль попросил от имени Англии отсрочки конгресса порабощенных народов, чтобы он не происходил одновременно с заседаниями междусоюзнической комиссии. Это краткое сообщение можно дополнить предположением, что союзники не могли знать до мельчайших подробностей, о чем будут вестись переговоры в междусоюзнической комиссии и каков будет результат заседаний конгресса порабощенных народов; союзнических комиссаров нельзя обвинять за то, что для них не было желательно, чтобы ход их комиссии нарушался давлением извне.