Мировая революция. Воспоминания

Я ожидаю от демократии морального возрождения не только политики, но и школы и частной и общественной жизни. И вот снова нам нужно избавиться от Австрии! Политик Биконсфильд, выступавший как писатель под именем Дизраэли, нашел в Англии два народа – один господствующий, другой социально обокраденный; но у каждого народа бывает два разных языка, правды и лжи – Достоевский полагал, что Россия может дойти к правде через ложь, – я не верю в это ни для России, ни для нас.

Старый режим характеризует два имени, Макиавелли и Лойола, современники перелома реформации; для обоих самое важное – приобрести и удержать в своих руках власть; для этой цели Макиавелли прямо рекомендует всякого рода насилие (до лжи включительно). Лойола отдался вполне папскому авторитету и своей тактикой дал импульс к развитию иезуитизма, котороый, ради того чтобы обеспечить церкви власть и авторитет, допускал слишком легко компромиссы с совестью и стал синонимом макиавеллизма. Достижение цели каждой ценой – из этого принципа всегда и всюду родится моральное безразличие при оценке средств (смотри снова на Россию!). Ложь всегда под рукой, как средство бескровного насилия – но ведь известно, что некоторые иезуиты не отворачивались и перед кровью, когда дело касалось устранения еретического или тиранического повелителя.

Если я требую для демократии образования, то ни в коем случае не одностороннего интеллектуализма (я уже ранее это подчеркивал), а нравственного и одновременно проникнутого моральными идеалами образования.

Мой главный исторический и политический тезис заключается в том, что демократия развилась из теократии, что демократия является противоположностью аристократизма, который был совершеннейшим образом организован теократией.

Что это означает? Человек примитивный, дикий и варвар со своим врожденным стремлением к насилию и эгоистической прямолинейностью был организован в общество аристократами (в большинстве случаев они были монархистами, абсолютистами) и духовенством – на более высокой ступени развития совместной деятельностью церкви и государства (смотри чешское слово knéz, означающее «священник», и knize, означающее «князь»). Религия первенствовала, в ее руках была вся жизнь, все мышление и все действия человека, потому-то и государственной жизнью и политикой руководила религия. В древние времена религия состояла главным образом из веры в различнейшие сверхъестественные существа, вмешивающиеся дружественно или враждебно в жизнь человека. Человека человеку, человеку самого себя не было достаточно – страх создавал не только богов, как мы уже сказали, но и различных человеческих полубогов, королей, императоров, иерархов и жрецов. На высшей ступени развития разнообразная священническая коллегия организуется более единообразно, возникает церковь, точно так же, как благодаря эволюции мышления и политеизм приобретает иерархическое единообразие.

Подобным же образом возникают и большие государства. Возникают различные формы теократии. Если как пример приводится обычно теократия евреев или египтян, то в то же время нельзя забывать на большое влияние религии и священнослужителей и в Греции, и в Риме. В Риме религия была по преимуществу государственной институцией. Из теократии в Риме и Греции развилась средневековая римская и византийская теократия, в католичестве теократия достигла вершины, как благодаря единообразию своего учения, так и организации.

Из-за реформации великая теократия распалась на меньшие теократии, и от этого стало более сильным государство; в протестантских землях государство поддерживало реформацию, в католических землях руководило антиреформацией – в обоих случаях государство усилилось, и на месте церковного абсолютизма наступил государственный абсолютизм. Против него возникали революции, длящиеся до наших дней. Переходной ступенью к республике и демократии были конституционные государства.

Таким образом, демократия исторически и по преимуществу составляет противовес теократии: отсюда возникает этот постоянный, постепенный процесс освобождения от церкви во всех областях общественной жизни, а наконец, даже в самой религии.