Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Питер Темин был не согласен с этим представлением, опираясь на кейнсианскую точку зрения. Он задавался вопросом, было ли сокращение расходов следствием уменьшения денежной массы, или же, напротив, уменьшение денежной массы стало следствием сокращения расходов. Для того чтобы прийти к правильному выводу по этому вопросу, он использовал сложную эконометрику. Большая часть параметров, которые отслеживал Темин, была призвана для оценки того, насколько фактическое потребление отклонялось от прогнозных уровней, основанных на отношениях между потреблением, доходами, богатством и тому подобными переменными, прогнозные значения которых определялись им в условиях «нормальной» динамики потребления. Кроме того, он исследовал отношения между изменениями объема денежной массы и изменениями процентных ставок. В том случае, если увеличение расходов предшествует увеличению денежной массы, то тогда процентные ставки должны расти, если же увеличение денежной массы предшествует увеличению расходов, тогда процентные ставки должны были снижаться, и наоборот. Так как процентные ставки резко снижались после краха 1929 г. (за исключением процентных ставок по высокорисковым облигациям, которые естественным образом росли по причине общего усиления беспокойства участников рынка), Темин пришел к заключению, что сокращение расходов предшествовало уменьшению денежной массы. Он также исследовал изменения показателей реального денежного баланса (номинальной денежной массы, скорректированной на коэффициент изменения уровня розничных цен) и пришел к выводу о том, что реальный баланс увеличивался между 1929 и 1931 гг. на величину, варьировавшуюся от 1 до 18%, в зависимости от выбора исходных параметров между М1 и М2, а также между оптовым ценовым дефлятором и дефлятором розничной цены. На основе месячных данных и усреднения показателей М1 и М2, выраженных в процентах к базисному году, а также двух ценовых индексов Темин определил, что денежная масса между августом 1929 г. и августом 1931 г. фактически увеличилась на 5% (один и тот же месяц в установлении границ периода взят для того, чтобы нивелировать сезонное влияние). Темин сделал вывод о том, что нет никаких свидетельств в пользу того, что причиной депрессии стало изменение объема денежной массы, произошедшее между крушением фондовой биржи и британским отступлением от золотого стандарта в сентябре 1931 г. [52].

Вместе с тем, анализ Темина не давал объяснения депрессии, даже при том, что его вывод представлял собой серьезный вызов монетарным представлениям. Один аналитик утверждал, что крах фондовой биржи заставил банки нормировать объем кредитов для заемщиков, что и привело к началу депрессии без уменьшения денежного предложения [53]. Другой аналитик предположил, что резкое падение котировок акций привело к уменьшению номинального богатства и домашних расходов; в данном случае подразумевалось, что изменение реальной ценности богатства играет важную роль в объяснении изменений объемов потребления [54].

Эти доводы не принимают во внимание двух важных обстоятельств: скорости снижения индустриального производства в 1929 г. и того факта, что это снижение началось за 4 или 5 месяцев до краха фондовой биржи. Индекс индустриального производства упал со 127 пунктов в июне до 122 в сентябре, 117 в октябре, 106 в ноябре и до 99 пунктов в декабре; автомобильное производство сократилось с 660 ООО автомобилей в марте 1929 г. до 440 ООО в августе, 319 ООО в октябре и 92 500 в декабре. Эти снижения показателей производства являются слишком серьезными, чтобы их можно было объяснить изменениями объемов денежной массы или сокращением частных расходов.

Зато эти снижения прекрасно объясняются неустойчивостью кредитной системы. Пока фондовый рынок поднимался к ценовым вершинам, капитал перетекал на этот рынок из сферы потребления и производства; объем средств на рынке онкольных ссуд увеличился с $6,4 млрд в конце декабря

1928 г. до $8,5 млрд в начале октября 1929 г. Кроме того, ведущие нью-йоркские банки, а затем и банки, расположенные в других американских городах, стали более осторожными кредиторами по отношению к участникам фондовой биржи и другим заемщикам. Когда фондовая биржа потерпела крах, кредитная система внезапно застопорилась. Объемы ссуд на финансирование импорта резко уменьшались, частично из-за серьезного снижения импортных цен.

Дебаты между монетаристами и кейнсианцами игнорируют неустойчивость системы кредита, слабость банковской системы и негативное воздействие на производство и цены, вызывающее паралич кредитной системы, поскольку снижение цен на сырье и товары приводит многих заемщиков к дефолту по взятым ими ссудам. Все эти факторы объясняют события, происходившие на ранних стадиях депрессии