Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Крах фонда Long-Tem Capital Management (LTCM)_y случившийся летом 1998 г., произошел приблизительно в то же самое время, что и дефолт в России; в действительности российский кризис существенно повлиял на доходность, что внесло весомый вклад в крах LTCM. Хотя LTCM обычно считали хеджевым фондом, на самом деле он представлял собой нерегулируемый банк. LTCMсчитали «очень умным» финансовым учреждением — еще бы, ведь в число топ-менеджеров этого фонда входили два нобелевских лауреата в области финансов. Капитал фонда составлял $5 млрд, а объем обязательств оценивался в $125 млрд, таким образом, соотношение заемных и собственных средств в LTCM существенно превышало аналогичный показатель традиционных банков и большинства других хеджевых фондов. Кроме того, LTCM держал оцениваемые в десятки миллиардов долларов позиции по таким производным контрактам, как фьючерсы и опционы, которые иногда вступали в противоречие с его активами и обязательствами. В начале своей деятельности LTCM считался машиной по производству денег и славился своим умением использовать в своих интересах самые незначительные отклонения в ценах похожих активов. Например, тридцатилетние американские казначейские облигации активно продавались, в отличие от двадцатидевятилетних, и, таким образом, процентная ставка по двадцатидевятилетним облигациям за счет их меньшей ликвидности оказалась чуть выше» чем по тридцатилетним. Играя на этом, LTCM покупал двадцатидевятилетние облигации на сотни миллионов долларов и открывал «короткие» позиции на примерно такое же количество тридцатилетних облигаций. Прибыль складывалась за счет разницы в процентных ставках. Хотя разница в уровнях процентной ставки по двадцати девяти летним и тридцатилетним облигациям была ничтожной, фонд получал неплохую прибыль за счет огромного объема открываемых позиций.

Некоторые из ведущих банков, которые являлись крупными кредиторами LTCM, имели склонность дублировать отдельные позиции из инвестиционного портфеля знаменитого фонда. В итоге на рынках некоторых ценных бумаг LTCM и кредитующие его банки занимали доминирующее положение.

Весной 1998 г. LTCMдержал «длинную» позицию по высокорисковым облигациям, хеджируя риски продажей «в шорт» американских казначейских облигаций. Поскольку инвесторы стали все больше и больше беспокоиться по поводу финансовой ситуации в России, цены облигаций развивающихся рынков стали падать. ФРС ответила на это существенным смягчением монетарной политики, и цены американсюгх казначейских облигаций пошли вверх. В результате LTCM понес убытки как по основным, так и по хеджирующим позициям, что привело к разрушению его капитальной основы. Поскольку цены облигаций развивающихся рынков продолжали снижаться, LTCMоказался «между молотом и наковальней»; если бы фонд начал продавать любой из своих активов, цены на этот актив опустились бы еще ниже, и его собственный капитал стал бы таять с еще большей скоростью.

ФРС была обеспокоена ситуацией с LTCM, поскольку его ошибка могла привести к неустойчивости и падению всего рынка облигаций. Поэтому федеральное правительство использовало свой «административный ресурс», дабы побудить ведущие банки, являвшиеся кредиторами LTCM, инвестировать их собственный капитал в LTCM. В результате банки приобрели 90% собственности фонда.

Крах или паника могут последовать за периодом финансовых опасений как практически немедленно, в течение недель, так и с задержкой в несколько лет. Система, выстроенная Джоном Лоу, достигла своего пика в декабре 1719 г. и рухнула в мае 1720 г. — путь от славы к забвению был пройден всего за 5 или 6 месяцев. В истории с Компанией Южных морей сигналы о надвигающейся опасности ясно прозвучали в конце апреля 1720 г., обвал рыночных цен пришелся на август, а крах наступил в первые дни сентября. В 1763 г. бедственная ситуация формировалась в марте, в то время как фактический кризис, ускоренный банкротством DeNeufville в Амстердаме, случился в июле. В 1772 г. Государственный банк Англии поднял свою учетную ставку в начале года; Ayr Bank сократил свои операции в мае, но было слишком поздно. Фордис сбежал 10 июня, и новость об этом ускорила панику, начавшуюся в Великобритании 22 июня; бедственное положение в Амстердаме усиливалось вплоть до банкротства Clifford and Со., наступившего в декабре.