Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

В современных условиях Центральные банки способны проводить свою денежную политику таким образом, что֊ бы сглаживать рост уровня розничных цен или каких-либо других ценовых индексов; «планирование уровня инфляции» является их новой молитвой. Вопрос о том, должны ли Центральные банки игнорировать увеличения цен акций и недвижимого имущества в тех случаях, когда эти цены стремительно уходят от своих долгосрочных равновесных значений, становится вопросом политическим. Попытки убедить спекулянтов одними только заявлениями властей, как правило, оказываются бесполезными.

Финансовое бедствие

Слово «бедствие» широко использовалось при обсуждении финансовых кризисов. Однако этот эпитет неточен: с одной стороны, он подразумевает наличие страданий, а с другой — описывает опасную ситуацию. Коммерческому бедствию больше подходит первое определение, а финансовому бедствию — второе. Коммерческое бедствие подразумевает, что цены, деловая активность и доходность снизились и многие торговые и промышленные компании обанкротились. Финансовое бедствие для отдельной компании означает, что ее доходность уменьшилась настолько резко, что она понесла существенные убытки и возникла реальная опасность того, что компания не сможет расплатиться по своим счетам [15]. Финансовое бедствие для экономики в целом означает схожую ситуацию и подразумевает необходимость проведения экономических корректировок; при этом компании могут находиться на грани банкротства, а банки, возможно, нуждаться в рекапитализации. Многие инвестиционные проекты могут так и остаться незавершенными по причине того, что их исполнители больше не могут получить достаточное финансирование.

Для описания периода между концом спекулятивной эйфории и началом того, что классики назвали крушением и паникой, широко применялись и другие эпитеты — тревога, опасение, напряженность, стесненность, давление, неуверенность, угроза, слабость. Более красочные выражения включают такие словосочетания, как «угрожающее падение рынка» [16] или «предгрозовая атмосфера» [17]. Метеорологические метафоры использовались при этом довольно часто: «Все вновь чувствуют в атмосфере предшествующую шторму напряженность» [18]. Применялись и геологические метафоры: за 2 года до начала паники 1847 г. лорд Оверстоун писал своему другу Д. У. Норману (дедушке Нормана Монтегю, председателю Государственного банка Англии в 1920-е гг.): «В настоящее время краха не происходит, мы чувствуем лишь небольшое предостерегающее дрожание земли под нашими ногами» [19]. Сейсмографическая метафора использовалась также Мишелем Шевалье, который писал из Америки о войне, которую вел президент Джексон против американского Second Bank՝. «Общий крах кредита, каким бы краткосрочным он ни был, более страшен, чем самое ужасное землетрясение» [20]. Другие французские авторы говорили о «предчувствии беды» [21]. В немецких источниках при описании падения рынка 1782 г. говорилось о «сгибании, грозившем преломлением» [22].

Финансовое бедствие является категорией, которую довольно трудно оце!Шть в экономических показателях. Возможно, инвесторы начнут бить тревогу тогда, когда значения определенных переменных существенно отклонятся от своих средних значений. Среди таких переменных могут быть коэффициенты, отражающие величину покрытия золотого запаса Центрального банка; соотношение размеров долга и капитала большой группы компаний или частных лиц; потери банков относительно их капитала; соотношение платежей по обслуживанию внешнего долга и экспортной выручки страны; а также соотношение цены и дохода по акциям и рентного соотношения для недвижимого имущества. Может иметь место современная версия, использующая в качестве индикаторов некие предельные уровни, типа минимальных требований по обеспечению выпускаемых банкнот золотым запасом Государственного банка Англии, предусмотренных банковским законом 1844 г.; требования о минимальном золотом запасе в $100 млн, установленного для американского Казначейства в 1893 г; лимита заимствований Банка Франции французскому Казначейству, установленного в 1924 г.; минимального уровня золотого запаса Рейхсбанка, установленного согласно плану Дауэса в июне 1931 г; или предельного количества золота, доступного для ФРС до принятия закона Гласа-Стигалла в феврале 1932 г. Величина отношения внешнего долга к валовому внутреннему продукту страны при достижении уровня в 60% рассматривалась инвесторами как предостерегающий сигнал; страны, которые позволяют себе превысить этот уровень, вступают на «тонкий лед». Отношение размера правительственного долга к величине валового внутреннего продукта, значительно превосходящее уровень 60%, также рассматривается как слишком высокое. Один министр финансов в 1857 г. высказался о предельных уровнях следующим образом: