Мировые финасовые кризисы. Мании, паники, крахи

Во время кризиса 1837 г. волна азарта преодолела Ла-Манш, и уже бельгийские и французские власти попытались подавить спекуляцию, запрещая игру на ценах акций. Их усилия оказались тщетны; спекуляция вышла за пределы фондовой биржи, и вовлеченными в игру оказались непрофессионалы — рантье и даже «женщины и иностранцы». Представители торговых палат в Льеже, Вервьере и Антверпене осуждали спекуляцию на с})ондовой бирже. Бельгийский король отказался предоставить льготы банку Mutualite Industrielle. Инвестиции пошли на убыль, но не в ответ на заявления властей и представителей деловых кругов, а в результате снижения экономической активности [7]. В июле 1839 г. Ламартин выступал с речыо против спекуляции во французской палате представителей и особое внимание уделил ценным бумагам железнодорожных компаний [8].

Единственное свидетельство того, что официальное осуждение спекуляции, возможно, возымело должный эффект, содержится в записках французского обозревателя, который прокомментировал кризис 1857 г. В марте 1856 г. министр внутренних дел выдвинул судебный иск против некоторых мошенников. Император Наполеон III поздравил О. де Валле, автора книги «Денежные дельцы», представившего публике описание сомнительных финансовых методов. Сенат принял предложенные законы. Банк Франции поднял учетную ставку до 10%. Наполеон III опубликовал 11 декабря в газете LeMoniteur письмо, в котором указал, что правительство обеспечит поддержку только тем, кто пострадал по причинам, которые не мог предотвратить. Согласно д’Ормесоиу, спекулятивный ажиотаж пошел на спад, и кризис 1857 г. обернулся торжеством французской коммерции [9]. Однако Розенберг, в свою очередь, пришел к выводу, что предостережения со стороны властей были сделаны слишком поздно [10].

Ограничительные меры, введенные Австрийским Национальным банком в 1869 г., привели к «большому краху», который, как оказалось, был всего лишь мини-крушением по сравнению с тем, которое последовало в 1873 г. [11 ]. Предостережения и разоблачения Эдуарда Ласкера, члена местного парламента, которые он сделал в феврале 1873 г., раскрыв скандальные договоренности между прусским правительством и железнодорожными концессионерами, не оказали существенного охлаждающего воздействия на спекулятивные настроения игроков [ 12].

Достаточно своевременными были предупреждения, опубликованные журналом The Economist в 1888 г. и направленные против покупки аргентинских земельных облигаций. В апреле The Economist писал, что «облигации... могут... стать очень рискованными ценными бумагами. В настоящее время цены на аргентинскую недвижимость искусственно раздуты, но возникновение финансовых трудностей может легко сделать их непродаваемыми» [13]. Затем последовал майский «крах „бума“ на рынке недвижимого имущества, который был легко предсказуем и привел к серьезному падению стоимости аргентинских облигаций» [14]. Предостережения вновь оказались неэффективными.

Более впечатляющим оказалось достойное Кассандры пророчество Пола Ворбурга, партнера компании Kuhn, Loeb and Со. и одного из основателей ФРС. Он в феврале 1929 г. предупредил американцев о том, что котировки американских акций слишком высоки и имеются признаки, указывающие на возможное повторение паники 1907 г. Его предостережение сопровождалось аналогичным заявлением со стороны председателя Федерального резервного управления. Инвесторы сделали короткую паузу, а затем курсы акций вновь устремились вверх. О неэффективности предупреждения главы ФРС Алана Гринспенаоб «иррациональном изобилии», которое было сделано в декабре 1996 г. и относилось к уровню цен американских акций, уже было сказано ранее. В августе 1999 г. Гринспен заявил, что ФРС учитывала уровень цен на рынке акций, когда принимала решение об увеличении учетной процентной ставки на 0,25%. И вновь фондовый рынок едва обратил внимание на это предостережение.

Если цены акций и недвижимого имущества продолжают расти, несмотря па подобные предупреждения, складывается впечатление, что все эти предостережения не вызывают достаточного доверия со стороны участников рынка. Экономические предсказатели могут знать — или, по крайней мере, думать, что они знают — будущие значения равновесных цен для недвижимого имущества и акций, но они не способны предсказать, когда именно рыночные цены достигнут этих прогнозных средних значений. Роджер Бабсон продал акции своих клиентов в 1928 г. и более года считался глупцом, поскольку цены этих акций продолжали расти.

Проблема правильного выбора времени для совершения биржевых сделок очень сложна. Если правительственные власти хотят, чтобы их предостережения произвели должный эффект, они должны публиковать их достаточно рано для того, чтобы предупредить издержки спекулятивной эйфории, и достаточно поздно для того, чтобы эти предупреждения выглядели реалистично. По словам бывшего председателя

ФРС властям приходится быть осторожными, чтобы учесть возможную неблагоприятную реакцию общественности.