Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Однако остается еще вопрос полигамии, точнее, полигинии. Да, Коран разрешает мужчине иметь не более четырех жен одновременно, но все больше людей соглашаются с тем, что при внимательном прочтении наставления по этому вопросу указывают на моногамию как идеал. Эту точку зрения подтверждает высказывание Корана о том, что «если вы боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним [женам числом более одной], то довольствуйтесь одной». Другие отрывки ясно дают понять, что «справедливость» здесь относится не только к материальным благам, но и к любви и уважению. В материальном отношении каждая жена должна иметь личное жилье, что само по себе является ограничительным фактором. Но именно второе условие – равные любовь и уважение, – побуждает правоведов утверждать, что Коран буквально вменяет в обязанность моногамию, так как почти невозможно точно поровну распределить оба чувства. Такое толкование присутствует в сфере ислама с третьего века хиджры и постепенно становится приемлемым все более широко. Во избежание любых возможных недоразумений многие мусульмане теперь включают в брачный контракт пункт, по которому муж официально отказывается от своего предполагаемого права на вторую жену одновременно с первой, и действительно, – за исключением африканских племен, где существует обычай полигинии, – многоженство в исламе в настоящее время встречается редко.

Тем не менее фактом остается то, что Коран в самом деле разрешает многоженство: «Можешь взять двух, трех или четырех жен, но не более». А какой вывод нам следует сделать из множественных браков самого Мухаммеда? Мусульмане принимают и то, и другое как примеры гибкости ислама в ответ на различные обстоятельства.

В далеком от идеала состоянии, которое мы называем человеческой жизнью, случаются обстоятельства, когда полигиния в нравственном отношении предпочтительнее ее альтернативы. Для отдельных лиц такое состояние может возникнуть, если еще в начале супружеской жизни жену разбил паралич или постигло другое заболевание, препятствующее половым сношениям. Для общества в целом примером может служить война, сократившая количество мужчин и вынуждающая таким образом остальных выбирать между полигинией и лишением значительной доли женщин материнства и хоть сколько-нибудь полноценной семьи. Идеалисты в подобных обстоятельствах призывают к героическому воздержанию, но массы героизм никогда не прельщал. В действительности выбор делается между узаконенной полигинией, в которой секс прочно связан с ответственностью, и, в качестве альтернативы, – моногамией, а она, будучи нереалистичной, стимулирует проституцию, при которой мужчины не берут на себя ответственность за сексуальных партнерш и их потомство. Настаивая на своем, мусульмане указывают, что множественные браки распространены и на Западе: разница лишь в том, что они последовательны. Имеет ли «серийная полигиния» в ее западном варианте явное превосходство перед одновременной формой в том случае, когда у женщин есть право отказаться от нее (посредством развода), если они захотят? И наконец, мусульмане, хоть они с самого начала откровенно высказывались о сексуальном удовлетворении как супружеском праве женщины, не избегают щекотливого вопроса о том, действительно ли мужское половое влечение сильнее женского. «Белибердамны-гамны, мужчины полигамны. Фиглибердамны-гамны, дамы моногамны», – легкомысленно писала Дороти Паркер. Если в ее строках и есть биологическая истина, «вместо того, чтобы допускать в мужчинах буйство этой чувственности, повинующейся лишь собственным порывам, исламский закон задает полигинную структуру, обеспечивающую толику контроля. Он сообщает сознательный шаблон неоформленному инстинкту мужчины, чтобы удержать его в рамках религии»[204].

Что же касается предписания женщинам закрывать лицо и в целом вести затворническую жизнь, наставления Корана сдержанны. В нем говорится только: «Скажи твоим женам, твоим дочерям и женщинам верующих мужчин, чтобы они опускали на себя (или сближали на себе) свои покрывала. Так их будут легче узнавать (отличать от рабынь и блудниц) и не подвергнут оскорблениям» (33:59). Крайности, которые возникли из этого предписания, – вопрос местных обычаев, а не религиозных правил.