Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

Как выдающийся военачальник, Мухаммед заложил основу множества традиций, в соответствии с которыми приличествует вести войны. Соглашения полагалось чтить, предательства избегать, раненых не следовало калечить, а погибших – уродовать. Женщин, детей и стариков надлежало щадить, как и сады, поля и святыни. Но суть заключалась не в этом. Важный вопрос – определение справедливой войны. Согласно преобладающим толкованиям Корана, справедливая война должна быть либо оборонительной, либо с целью устранения нанесенного вреда. «Защищайтесь от своих врагов, но не нападайте на них первыми: Богу ненавистны зачинщики»[208] (2:190). Агрессивность и неутихающая враждебность безбожников вынудила Мухаммеда взяться за оружие в целях самообороны, иначе он вместе со всей общиной и верой был бы стерт с лица земли. То, что другие учителя не выдержали натиска силы и приняли мученичество, еще не означало для Мухаммеда, что и он должен поступать так же. Выбрав самооборону с оружием в руках, он остался верен этому пути до конца. Это мусульмане готовы признать, вместе с тем они настаивают, что если ислам время от времени и распространялся посредством оружия, то чаще всего методами ему служили убеждение и пример.

Важные строки Корана, относящиеся к обращению в веру, выглядят так:

Нет принуждения в религии (2:256).


Каждому из вас Мы установили закон и путь. Если бы Аллах пожелал, то сделал бы вас одной общиной, однако Он разделил вас, чтобы испытать вас тем, что Он даровал вам. Состязайтесь же в добрых делах. Всем вам предстоит вернуться к Аллаху, и Он поведает вам о том, в чем вы расходились во мнениях (5:48).

Мусульмане указывают, что Мухаммед включил в свою хартию для Медины принцип веротерпимости, который провозглашают эти строки. Они считают этот документ первым в истории человечества, касающимся свободы совести, а также непререкаемым образцом для всех последующих мусульманских государств. Он гласит, что «евреи, примкнувшие к нашей общине [подобные права позднее были упомянуты для христиан, представителей второй из двух единственных немусульманских религий тех мест] будут защищены от всех оскорблений и притеснений; они будут иметь такие же, как наш народ, права на нашу помощь и покровительство: евреи… и все прочие жители Ясриба… будут исповедовать свою религию так же свободно, как мусульмане». Даже покоренным народам разрешалась свобода вероисповедания при условии только уплаты особого налога вместо закята, от которого они были освобождены; в дальнейшем любое вмешательство в их свободу совести расценивалось как прямое нарушение исламского закона. На вопрос о более четких указаниях на позицию ислама по вопросу веротерпимости приведем слова непосредственно Мухаммеда: «Станете ли вы принуждать людей верить, если вера может исходить только от Бога?»[209] Однажды, когда его посетил глава христианской общины, Мухаммед предложил ему провести службу в его мечети, добавив: «Это место посвящено Богу».

Все это относится к теории и личному примеру Мухаммеда. В какой мере мусульмане следовали его принципам терпимости – вопрос истории, который слишком сложен для простого, объективного и определенного ответа. В качестве положительного момента мусульмане указывают на долгие столетия, во время которых в Индии, Испании и на Ближнем Востоке христиане, иудеи и индуисты жили мирно и свободно исповедовали свои религии под владычеством мусульман. Даже при худших из правителей христиане и иудеи сохраняли важные посты и религиозную свободу в целом. Нам напоминают, что не мусульмане, а христиане в XV веке изгнали иудеев из Испании, где при исламском правлении те пережили одну из своих золотых эпох. В подкрепление этого примера говорится о том, что Испания и Анатолия сменили хозяев примерно одновременно: христиане изгнали мавров из Испании, а мусульмане завоевали территорию современной Турции. Все мусульмане были изгнаны из Испании, преданы мечу или насильно обращены в другую веру, в то время как престол православной церкви в Стамбуле сохраняется по сей день. И в самом деле, если уж мы хотим сравнений, то историю христианства мусульмане считают более мрачной. Кто, спрашивают они, призывал к крестовым походам именем Христа? Кто учредил инквизицию, изобрел дыбу и сожжение на костре как орудия религии и вверг Европу в опустошительные религиозные войны? Объективные историки едины в своем мнении о том, что история применения силы исламом как минимум не мрачнее христианской.

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное