Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Отступая от сравнений, мусульмане признают, что их собственная история в отношении силы отнюдь не является образцовой. Каждая религия на том или ином этапе своего развития использовалась для прикрытия агрессии теми, кто называл себя ее приверженцами, и ислам в этом смысле не исключение. Вновь и вновь он служил склонным к интриганству вождям, калифам, и вот теперь – главам государств предлогом для удовлетворения своих амбиций. То, что отрицают мусульмане, можно подытожить в виде трех пунктов.

Во-первых, они отрицают, что случаев проявления нетерпимости и агрессии за ними числится больше, чем за другими крупными религиями (за возможным исключением буддизма).

Во-вторых, они отрицают то, что западная история объективна по отношению к исламу, рассказывая о применении им силы[210]. Наглядный пример, по мнению мусульман, – джихад. В воображении жителей Запада это слово вызывает образы вопящих фанатиков, которых подбивают воевать обещаниями немедленного попадания в рай в случае гибели. На самом же деле: (а) джихад буквально означает «усилие», но поскольку война требует исключительных усилий, это слово зачастую используется в этом контексте расширительно. (b) Определение священной войны в исламе практически идентично определению справедливой войны в христианстве, где ее тоже иногда называют священной. (с) В христианстве те, кто умирают в подобных войнах, тоже считаются мучениками, которым обещано спасение. (d) В хадисах (канонических преданиях) о Мухаммеде битва против зла в сердце человека ставится выше борьбы против его внешних врагов. «Мы вернулись с меньшего джихада, – отмечал пророк после встречи с жителями Мекки, – чтобы столкнуться с большим из джихадов», то есть вступить в битву с врагом внутри себя.

В-третьих, мусульмане отрицают то, что позорные пятна в истории их религии следует использовать в качестве обвинений против нее – против религии, главенствующий идеал которой они утверждают в обычном приветствии – ас-саляму алейкум («да пребудет с тобой мир»).

Суфизм

До сих пор мы рассматривали ислам как нечто монолитное, чем он, конечно, не является. Как и в каждой религиозной традиции, в нем есть разветвления. Основным является историческое разделение на господствующее суннитское направление («традиционалисты» – от «сунна», то есть «традиция», составляющие 87 % всех мусульман) и течение шиитов (буквально «приверженцев» Али, зятя Мухаммеда, который, по мнению шиитов, должен был стать непосредственным преемником Мухаммеда, однако его трижды обходили выбором, а когда наконец избрали лидером мусульман, то убили). Географически шииты сосредоточены в Ираке и Иране, а также их окрестностях, в то время как сунниты занимают территории к западу (Ближний Восток, Турция и Африка) и к востоку (на всем полуострове Индостан, в том числе в Пакистане, Бангладеш, повсюду в Малайзии и Индонезии, причем в последней мусульман больше, чем во всем арабском мире). Мы не будем останавливаться на этом историческом расколе, приводящем к внутренним спорам, и обратимся вместо этого к разделению, которое носит более общий характер. Это вертикальное разделение между исламскими мистиками, суфиями, и остальным большинством верующих – таких же набожных мусульман, но не мистиков.

Значение корня слова, от которого произошел суфизм, «суф», – «шерсть». Через один-два века после смерти Мухаммеда тех приверженцев исламской общины, кто хранил глубинное послание ислама, стали называть суфиями. Многие из них носили одеяния из грубой шерсти, протестуя против шелков и атласов, в которые облачались султаны и калифы. Встревоженные приземленностью, в которой они усматривали угрозу для ислама, суфии стремились очистить его изнутри и придать ему духовности. Они хотели вернуть ему свободу и любовь, восстановить его более глубокий мистический оттенок. Внешнее должно уступить внутреннему, предмет – смыслу, внешняя символика – внутренней реальности. «Любите не столько кувшин, – восклицали они, – сколько воду в нем».