Читаем Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии полностью

С тех пор, как Мухаммед призвал свой народ к вере в единого Бога, мусульмане на долгие периоды отклонялись от духа пророка. Их лидеры первыми признавали, что эту практику часто заменяло простое исповедание и что его рвение угасало.

Но если рассматривать ислам в целом, перед нами разворачивается одна из наиболее впечатляющих панорам во всей истории. О его начальном величии мы уже упоминали. Если бы мы рассматривали его историю, в ней был бы раздел о мусульманской империи, которая через столетие после смерти Мухаммеда простиралась от Бискайского залива до Инда и границ Китая, от Аральского моря до верховьев Нила. Еще больше значения имели бы разделы о распространении мусульманских идей: о развитии поразительной культуры, расцвете литературы, науки, медицины, живописи и архитектуры, о славе Дамаска, Багдада и Египта, о великолепии Испании при маврах. Был бы в этой главе и рассказ о том, как в эпоху мрачного Средневековья в Европе мусульманские философы и ученые не давали угаснуть светильнику просвещения, готовые заронить искру в западный разум, когда тот пробудится от долгого сна.

Этот рассказ не был бы всецело ограничен прошлым, так как есть признаки, что ислам выходит из застоя продолжительностью несколько веков, который, несомненно, усугубила колонизация. Он сталкивается с колоссальными проблемами: как отличить модернизацию промышленности (которая в целом приветствуется) от вестернизации (которая в целом не приветствуется); как реализовать единство, потенциал которого заложен в исламе, если силы национализма мощно воздействуют против него; как придерживаться Истины в век плюрализма и подмены истинного смысла относительным. Но ислам, сбросивший колониальное ярмо, отчасти выказывает рвение своей былой юности. От Марокко и через Гибралтар в сторону Атлантики, на восток через Северную Африку, по всему полуострову Индостан (включая территорию Пакистана и Бангладеш) и до оконечности Индонезии ислам выступает жизненно важной силой современного мира. У него столько приверженцев, что каждый пятый или даже каждый четвертый человек в мире принадлежит сегодня к этой религии, которая с невиданной дотошностью руководит мышлением и действиями людей. И количество мусульман во всем мире растет. В какой бы час дня или ночи вы ни читали эти слова, где-нибудь с минарета (или в настоящее время – по радио) муэдзин призывает правоверных на молитву, восклицая:

Аллах велик.

Аллах велик.

Я свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха.

Я свидетельствую, что Мухаммед – пророк (посланник) Аллаха.

Спешите на молитву.

Аллах велик.

Аллах велик.

Нет божества, кроме Аллаха.

Рекомендованная литература

Принимая во внимание утверждения мусульман, что Коран несравнимо проигрывает в переводе, издание Mohammed Pickthall, The Meaning of the Glorious Koran (New York: New American Library, 1953) можно порекомендовать как приемлемое.

Книги Kenneth Cragg, The House of Islam (Belmont, CA: Wadsworth, 1988) и Victor Danner, The Islamic Tradition (Amity, NY: Amity House, 1988) предлагают превосходные обзоры этой традиции – как и Seyyed Hossein Nasr, Ideals and Realities of Islam (San Francisco: Harper-Collins, 1989) и Abdel Halim Mahmud, The Creed of Islam (London: World of Islam Festival Trust, 1978; distributed by Thorsons Publishers, Denington Estate, Wellingborough, Northants, England).

Лучшую метафизическую дискуссию о суфийских учениях можно найти в издании Frithjof Schuon, Understanding Islam (New York: Penguin Books, 1972) – один видный мусульманский теолог провозгласил ее «лучшим из написанных по-английски трудов о смысле ислама и причинах веры в него мусульман». Однако это напряженное чтение. Более доступны широкому кругу читателей книги William Stoddart, Sufism (New York: Paragon Press, 1986) и Martin Lings, What Is Sufism? (London: Unwin Hyman, 1975, 1988).

Для знакомства с великим суфийским поэтом Руми рекомендуются издания John Moyne and Coleman Barks, Open Secret (Putney, VT: Threshold Books, 1984) и Coleman Barks, Delicious Laughter (Athens, GA: Maypop Press, 1989).

Мою тридцатиминутную запись на видеокассете, посвященную «Исламскому мистицизму: пути суфиев» можно приобрести в фонде Hartley Film Foundation, Cat Rock Road, Cos Cob, CT 06807.

Образцами суфийских притч можно насладиться, обратившись к сборнику Idries Shah, Tales of the Dervishes (New York: E. P. Dutton, 1970).

VII. Иудаизм

Перейти на страницу:

Все книги серии Религии, которые правят миром

История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре
История Библии. Где и как появились библейские тексты, зачем они были написаны и какую сыграли роль в мировой истории и культуре

Библия — это центральная книга западной культуры. В двух религиях, придающих ей статус Священного Писания, Библия — основа основ, ключевой авторитет в том, во что верить и как жить. Для неверующих Библия — одно из величайших произведений мировой литературы, чьи образы навечно вплетены в наш язык и мышление. Книга Джона Бартона — увлекательный рассказ о долгой интригующей эволюции корпуса священных текстов, который мы называем Библией, – о том, что собой представляет сама Библия. Читатель получит представление о том, как она создавалась, как ее понимали, начиная с истоков ее существования и до наших дней. Джон Бартон описывает, как были написаны книги в составе Библии: исторические разделы, сборники законов, притчи, пророчества, поэтические произведения и послания, и по какому принципу древние составители включали их в общий состав. Вы узнаете о колоссальном и полном загадок труде переписчиков и редакторов, продолжавшемся столетиями и завершившемся появлением Библии в том виде, в каком она представлена сегодня в печатных и электронных изданиях.

Джон Бартон

Религиоведение / Эзотерика / Зарубежная религиозная литература

Похожие книги

100 великих кладов
100 великих кладов

С глубокой древности тысячи людей мечтали найти настоящий клад, потрясающий воображение своей ценностью или общественной значимостью. В последние два столетия всё больше кладов попадает в руки профессиональных археологов, но среди нашедших клады есть и авантюристы, и просто случайные люди. Для одних находка крупного клада является выдающимся научным открытием, для других — обретением национальной или религиозной реликвии, а кому-то важна лишь рыночная стоимость обнаруженных сокровищ. Кто знает, сколько ещё нераскрытых загадок хранят недра земли, глубины морей и океанов? В историях о кладах подчас невозможно отличить правду от выдумки, а за отдельными ещё не найденными сокровищами тянется длинный кровавый след…Эта книга рассказывает о ста великих кладах всех времён и народов — реальных, легендарных и фантастических — от сокровищ Ура и Трои, золота скифов и фракийцев до призрачных богатств ордена тамплиеров, пиратов Карибского моря и запорожских казаков.

Андрей Юрьевич Низовский , Николай Николаевич Непомнящий

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное