Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии

Индуизм с улыбкой следит за радостным осуществлением этих потребностей, но не пытается раздувать их, когда они начинают угасать. То, что привязанность к ним в конце концов ослабевает, совершенно закономерно, ибо неестественно было бы для жизни завершаться, пока деятельность и желание еще на пике. Для этого она не предназначена. Следуя жизненным этапам по мере того, как они меняются, мы заметим, как придет время, когда секс и чувственные наслаждения (удовольствие), а также достижения в жизненной игре (успех) утратят новизну и способность удивлять; когда даже ответственное исполнение человеческого предназначения (долг) начнет приедаться, станет надоедливым и скучным. Когда наступает такое время, человеку пора переходить к третьему этапу жизненной последовательности.

Некоторые этого так и не делают. И на них не особо приятно смотреть, ведь устремления, уместные в свое время, становятся карикатурными, если длятся слишком долго. Двадцатипятилетний повеса может выглядеть весьма привлекательно, но избавьте нас от повес, которым пятьдесят. Как старательно они рисуются, как мало получают за свои старания! То же относится и к людям, неспособным оставить руководящие должности, на которые следовало бы заступить более молодым, полным энергии и новых идей.

И все же не стоит порицать этих людей, ибо им, не видящим других жизненных рубежей, не остается ничего другого, кроме как цепляться за то, что им известно. Они прямо спрашивают: «Есть ли в старости хоть какая-то ценность?» Благодаря медицине, резко увеличившей продолжительность жизни, все больше людей задаются этим вопросом. Поэты во все времена ссылались на осенние листья и закатные годы, но в их словах сквозит сомнение. Если обратиться к поэзии, строка «идем со мною в старость, где лучшее осталось» не содержит и половины убежденности другой – «срывая розы, поспеши… назавтра мы увянем».

Есть ли будущее у жизни за пределами среднего возраста, зависит не от поэзии, а от того, что в действительности представляют собой жизненные ценности. Если они относятся преимущественно к телесным и чувственным, нам придется смириться с тем, что после завершения юности жизнь неизбежно будет меняться к худшему. Если ценятся в первую очередь мирские достижения и демонстрация власти, тогда средний возраст, этап главы семьи, будет кульминацией всей жизни. Но если проницательность и самопознание содержат блага, равные перечисленным или превосходящие их, тогда и в пожилом возрасте есть свои возможности, и мы можем быть счастливыми в тот период, когда река нашей жизни начинает течь плавно и неспешно.

Принесут поздние годы эти блага или нет, зависит от того, какая откроется сцена, когда поднимут занавес невежества. Если действительность – однообразная и унылая пустошь, а «я» – не более чем изощренное кибернетическое устройство, блага проницательности и самопознания вряд ли смогут соперничать с чувственным экстазом или с удовлетворением от социальных достижений. Однако мы уже видели, что в индуизме в них усматривают большее. «Оставь все и следуй за Ним! Возрадуйся его неописуемым богатствам», – призывают упанишады. Никакая радость не сравнится с блаженным видением, и величие «Я», которое предстоит открыть, превосходит все ожидания. И потому после этапов ученичества и главенства в семье индуизм с уверенностью выделяет третий этап, к которому должна перейти жизнь.

Это этап отхода от дел. В любой момент после рождения первого внука человек может сослаться на возраст и сложить с себя обязанности перед обществом, которые до тех пор усердно исполнял. В течение двадцати-тридцати лет общество получало от него то, что ему причиталось; теперь освобождение от этого бремени будет уместным, чтобы жизнь не завершилась раньше, чем она будет осмыслена. До сих пор общество требовало от индивида специализации; оставалось мало времени читать, думать, размышлять над смыслом жизни, не отвлекаясь. Это не вызывало возмущения; такая игра приносила свои плоды. Но должен ли человеческий дух быть вечно связанным договором с обществом? Пришло время приступить к истинно взрослому обучению, выяснить, кто ты такой и что значит жизнь. В чем секрет того самого «я», с которым человек долгие годы был столь близок, однако оно оставалось чужим, полным необъяснимых причуд, озадачивающих нелепостей, иррациональных порывов? Почему мы рождаемся, чтобы трудиться и бороться, каждый со своей долей радостей и скорбей, только чтобы умереть так рано? Поколения нарастают краткой волной – и разбиваются о берег, угасают, объединяясь в смерти, где все теряют имена. Найти смысл в тайне существования – последнее захватывающее испытание жизни.