Миртаит из Трапезунда

Девушка замялась, будто размышляя, как ей выразить свои мысли, а затем едва слышно продолжила говорить:

– После свадьбы с императором Василием принцесса то молчит, то плачет, то проклинает тех монашек, что не взяли ее в монастырь.

– Почему?

– Я не знаю, – беспомощно пожала плечами Элени. – Принцесса со мной почти не говорит.

– А что император Василий?

– После первой брачной ночи Его Величество больше не появлялся в покоях у принцессы, – потупившись, ответила мне девушка, и я заметил, как ее щеки начинают покрываться слегка заметным румянцем.

– Ты предполагаешь, что между императором и принцессой случился какой-то разлад? – предположил я, также начиная чувствовать некоторую неловкость от темы нашего разговора.

– Я не знаю, что думать, – растягивая каждое слово, произнесла Элени. – Я видела синяки на руках и ногах у принцессы.

– Никогда не поверю, что император мог быть неучтив со своей молодой супругой, – с сомнением отозвался я, нервно закусывая губу. – Синяки ведь, Элени, могут быть много отчего. Например, от езды на лошади.

– Я не уверена, но мне кажется, что император Василий и принцесса не поладили друг с другом, – робко произнесла Элени и отстранилась от меня. – Скажи, а все мужчины грубы, когда…– и девушка осеклась.

– Вовсе нет, – попытался я разуверить Элени и почувствовал, как на моем лбу начинает выступать испарина. – Здесь может быть что-то еще… нам толком ничего не известно.

– Я знаю, что ты совсем не грубый, – успокоилась Элени и неожиданно обняла меня за шею.

– А мать императора, деспина Джиаджак? Она появлялась в покоях у принцессы? – продолжил я свои расспросы, впервые обнимая Элени за ее стройную талию.

– Мать императора приходила лишь однажды, после первой брачной ночи, чтобы увидеть кровь, – чуть слышно, почти мне на ухо, прошептала Элени.

Расспрашивать девушку дальше я не стал, да и вряд ли она знала больше, чем уже успела рассказать. Мне оставалось гадать, что могло произойти между императором Василием и Палеологиней.

– Что мне делать, Филат? Я хочу помочь принцессе, но не знаю как, – с надеждой в голосе вопросила Элени.

– Все, что ты можешь сделать, – отвечал я девушке как можно более ласково и мягко, – так это быть рядом с принцессой и выслушать ее, когда она захочет тебе о чем-то рассказать.

– Да, наверное, – нерешительно ответила Элени. – Но я боюсь.

– Ты боишься? Чего?

– Того, что принцессе грозит беда и что кто-то может обидеть меня, а мой отец далеко и не сможет меня защитить.

– Элени, ничего плохого с тобой не случится, – уверенно заявил я, а что мне, собственно, оставалось делать. – Ты ведь знаешь, что я – твой самый верный друг и всегда буду рядом с тобой.

Элени ничего не ответила, только сильнее прижалась ко мне. Стоять так, ощущая цветочный запах ее волос, теплое дыхание, что слегка щекотало мне шею, можно было целую вечность.

Наше, показавшееся мне недолгим, уединение, грубо нарушил Агван. Парень ворвался в конюшню и, нисколько не стесняясь наших с Элени объятий, прокричал мне:

– Филат, тебя разыскивает господин Агапит!

– Кто это такой? – недовольно проворчал я, нехотя выпуская Элени из своих рук.

– Секретарь Никиты Схолария, – пояснил мне конюх.

– Ах да, я его знаю, – спохватился я, вспомнив о красивом и надменном господине, которого я прежде встречал в архиве у Ливадина. – Что ему могло от меня понадобиться?

– Не знаю, но он приказал мне оседлать двух лошадей, – отозвался Агван, принимаясь за порученное ему дело.

Я торопливо простился с Элени, которая по научению Агвана ловко выбралась из конюшни между двумя неплотно прибитыми досками в деревянной стене. Я же направился к выходу из конюшни и сразу наткнулся на молодого, хорошо сложенного мужчину. Это и был господин Агапит, который неизвестно для чего этим вечером вздумал меня разыскивать.

– Так ты и есть Филат? – проговорил красивый господин, будто обращаясь не ко мне, а к кому-то еще, кто мог стоять за моей спиной.

– Я миртаит Феофилакт Серапул, – представился я.

Чрезмерно высокомерная манера общения господина Агапита не могла ускользнуть от меня. Да и вообще, я нашел очень странным, что подобный человек является помощником сурового Никиты Схолария, который показался мне его полнейшей противоположностью.

– Тогда слушай меня, миртаит Феофилакт Серапул. Великий логофет Никита Схоларий срочно требует тебя к себе, – и господин Агапит манерно скривил свой красивый рот. – Ипатий проводит тебя.

Рядом с надменным господином появился крупный мужчина в металлическом нагрудном доспехе, по виду бывалый воин, который тупо таращился на меня и молчал.

– И куда он должен меня сопроводить? – тщетно попытался разузнать я.

– Увидишь, – отрезал Агапит и нетерпеливо продолжил. – Не твое дело задавать вопросы. Тем более что вам обоим давно пора отправляться в путь.

Агван вывел лошадей. Мне досталась гнедо-пегая кобыла со множеством мелких белых пятен на боках и животе, что была немногим миниатюрнее рыжего жеребца, на которого взгромоздился крупный Ипатий.