Миртаит из Трапезунда

С опаской я последовал примеру бывалого воина и взобрался на гнедо-пегую. Хотя мне и нравились лошади, наездником я был неважным. Несколько раз в своей жизни я даже умудрялся падать с вполне дружелюбных лошадей. Поэтому я покрепче вцепился в кожаные поводья и осторожно направил свою кобылу следом за Ипатием на рыжем жеребце.

Вдвоем мы выехали из Цитадели в город, что начал утопать в ночных сумерках. По дороге в тусклых огнях вечерних улиц я предпринял попытку расспросить своего провожатого о месте нашего назначения и подробностях срочного дела, в связи с которым мы были вынуждены покинуть императорский дворец почти ночью. Однако солдат молчал, и я сделал вывод о том, что он сам ничего не знает о нашей поездке и всего лишь безропотно выполняет отданный ему приказ.

Ехать нам с Ипатием пришлось намного дольше, чем я себе представлял. Сначала мы миновали стены Среднего города, а потом большую часть восточного пригорода. Я даже было подумал, что мы направляемся за город. Но тут мой провожатый свернул с широкой дороги и двинулся к одиноко стоящему темному дому.

По своему внешнему виду этот дом напоминал старый и полуразвалившийся постоялый двор. Ипатий спешился, но не стал подниматься на крыльцо и входить в здание через главную дверь. Он обошел ветхое строение с торца и указал мне на покосившуюся, чуть не падающую на землю с петель маленькую и почерневшую от беспощадного течения времени дверь.

– Тебе сюда, – сказал Ипатий, грубо забирая из моих рук поводья гнедо-пегой лошади. – Чего ждешь, иди!

Я с опаской вошел в указанную мне Ипатием дверь. Оказавшись в какой-то грязной и темной каморке, я удивился, какое отношение к этому убогому месту может иметь Никита Схоларий.

– А ты, Филат, не торопишься, – укорил меня голос, в котором я признал великого логофета.

– Я прибыл по твоему приказу, господин, так быстро, как это было возможно.

Через несколько мгновений мои глаза привыкли к скудному освещению коморки, и на скамье, прямо напротив себя, я увидел Никиту Схолария. Он был одет в простые кожаные доспехи без каких-либо украшений и других излишеств. Я подумал, что великий логофет прибыл сюда частным образом, а не как высокопоставленный императорский чиновник. Рядом с Никитой Схоларием я заметил двоих рослых мужчин. Так же, как и их господин, они носили военные доспехи и длинные мечи на левом боку.

– Хорошо, – милостиво принял мои объяснения Никита Схоларий. – Как я помню, ты парень не из боязливых, а значит, сможешь быть полезен мне в одном деликатном деле.

– Да, господин, – неуверенно подтвердил я.

– У тебя однажды неплохо получилось добыть важные сведения, – напомнил мне Никита Схоларий о дне, когда мне не иначе как волею случая удалось обнаружить заговор двух гурийцев против ромейской принцессы.

– Я готов исполнить твой приказ, господин, – пытливо уставился я на великого логофета, ведь мое природное любопытство успело взять верх над всякой осторожностью.

– Твое задание, парень, состоит в следующем: на этом постоялом дворе остановились двое нечестивых гурийцев, чей заговорщицкий язык ты прекрасно знаешь. Они посмели учинить мне страшное оскорбление, и я хочу их покарать. Однако прежде я намерен узнать от них важные сведения, и ты мне в этом поможешь.

– Но как, господин, я смогу это сделать? – растерялся я, ведь было похоже на то, что мне предстояло справиться с настоящим шпионским заданием.

– Все очень просто, Филат. Сейчас ты наденешь на себя вот эти лохмотья, – и Никита Схоларий указал мне на гору грязного тряпья, лежащую на соседней скамье. – А затем ты пойдешь к гурийским нечестивцам и будешь прислуживать им в качестве дворового мальчишки. Ты ведь достаточно умен для того, чтобы изображать из себя дурака?

Одолеваемый сомнениями, что смогу успешно исполнить приказ Никиты Схолария, я все же кивнул императорскому чиновнику.

– Гурийцы почти не говорят по-гречески, поэтому ни в коем случае не выдай, что знаешь их язык. Играй свою роль полного идиота и слушай все то, о чем они станут говорить, – наставлял меня Никита Схоларий.

– Должно ли быть в речах гурийцев что-то особенное, на что я должен обратить свое внимание? – нерешительно уточнил я.

– Запоминай все, о чем этим ублюдкам вздумается говорить, – приказал мне великий логофет, но потом все-таки добавил. – В особенности если речь зайдет о похищении, краже или выкупе. Ты меня понял?

Я вновь кивнул императорскому чиновнику, однако по-прежнему крайне нерешительно.

– Вот это – хозяин заведения. Он тебе поможет, – заверил меня Никита Схоларий, указывая на сгорбленного и косого на один глаз мужика, который ловко вынырнул из-за спин двух рослых сподвижников великого логофета и подобострастно ему поклонился.