Миртаит из Трапезунда

– Значит, за чью-то чужую задницу переживаешь? Я даже могу догадаться, за чью именно, – конечно, Агапит имел в виду моего мусульманского друга Демира, к которому испытывал какую-то странную и стойкую неприязнь.

– Должен же быть какой-то другой выход? – бессильно выдохнул я.

– Выход такой, что мы сейчас ложимся спать, чтобы завтра, а точнее, уже сегодня утром, уйти из проклятого лагеря, – и Агапит похлопал ладонью по месту подле себя, призывая меня его занять.

Мне пришлось подчиниться. Удобно устроившись на нескольких пушистых подушках, я, несмотря на нависшую над нашими головами смертельную опасность, почти мгновенно уснул.

– Нам пора, – услышал я голос Агапита у своего уха, как мне показалось, почти сразу после того, как я погрузился в сон.

Я открыл глаза. Наш шатер слабо освещался тусклым светом небольшой масляной лампы. Девица-туркоманка продолжала все так же безмятежно спать слева от меня, вот только, наконец, соизволив перевернуться на другой бок.

Агапит, ловко натягивая свои доспехи, негромко бросил мне:

– Шевелись! Твои вещи вон там, в углу!

Приглядевшись, я увидел свои кирасу, шлем и меч, с которыми мне вчера, по прибытии в лагерь Авшара, пришлось расстаться. Каким образом мои вещи оказались в шатре у Агапита, когда я оставил их в загоне вместе с амуницией для лошадей, я решил не спрашивать и попытался как можно скорее натянуть на себя военное снаряжение.

– Снаружи еще темно, – тихо проговорил я, осторожно заглянув в щель, что образовалась между тканевыми полотнами, висевшими над входом в шатер. – Наша охрана, кажется, спит.

– Самое время уходить, – сухо отозвался Агапит и с опаской добавил: – Не высовывайся. Мы пойдем другим путем.

Я посмотрел на Агапита. В его руках лежал тонкий клинок, очень похожий на мой нож из дамасской стали. Легким взмахом руки он бесшумно распорол полотнище шатра в том месте, откуда мы могли напрямую отправиться в лес, минуя нашу спящую охрану.

– Следуй за мной и не шуми, – дал мне сын Никиты Схолария последние указания перед тем, как скрыться в прорези шатра.

Я последовал за Агапитом и осторожно вылез наружу через проделанное сыном Никиты Схолария отверстие.

Солнце еще не встало, и лесная поляна освещалась скудным светом к рассвету едва горевших туркоманских костров. Строение шатра удачно скрывало нас от центра поляны и немногих людей Авшара, что продолжали бодрствовать.

Используя тень, что отбрасывал шатер на землю, мы с Агапитом быстро пересекли небольшое пространство, отделявшее наше временное пристанище от лесной чащи, и засели в ближайших, каких-то ужасно колючих кустах.

– Что теперь? – прошептал я Агапиту.

– Молчи и иди за мной, – недовольно рявкнул на меня тот. – Постарайся не шуметь и обойтись без своих глупых вопросов.

Я замолчал и двинулся за Агапитом, который почти бесшумно лавировал между темных очертаний кустов и деревьев. Сын Никиты Схолария как будто видел в темноте и всю свою жизнь только и занимался тем, что в потемках бегал по этим самым лесам.

От меня шуму было намного больше, поэтому Агапит даже несколько раз сердито шикнул на меня. Я старался, но ничего не мог поделать, ведь передвигаться нам приходилось почти в полной темноте. Зачастую я точно не видел, куда наступал, поэтому то и дело мои ноги опускались на сухие ветки и палки, отчего раздавался характерный треск.

Неожиданно послышался голос, говоривший на тюркском языке:

– Стой! Кто идет?

– Свои, – отозвался я на том же языке и только после этого подумал, стоило ли мне вообще отвечать.

– Кто это? Ты, Таймураз? – спросил у меня голос из сумрака.

– Я пришел тебя сменить, – продолжил импровизировать я.

– Так рано? – с этим вопросом из-за толстого ствола дерева вышла тень, которая превратилась в коренастого мужчину, а затем прозвучал все тот же голос: – Ты не Таймураз! Парни, бей их!

Агапит проворно подскочил к тюрку и с размаху полоснул его своим мечом по горлу. Послышалось прерывистое хлюпанье, и голос, говоривший со мной, затих. За нашими спинами возникли две тени, которые оказались двумя невысокими мужчинами. Они набросились на нас. И в то время как Агапит, выскочив вперед, успел скрестить свой клинок с одним из нападавших, я лишь неумело доставал из ножен свой короткий меч, которым мне ни разу в жизни не приходилось пользоваться.

Второй тюрок стремительно налетел на меня и одним сильным ударом выбил оружие из моих рук. Я отступил на один шаг назад и, ненароком споткнувшись о какую-то корягу, больно упал на спину. Мужчина навис надо мной, занеся изогнутый полумесяцем меч. Все, что я успел сделать, сгруппироваться и откатиться в сторону. Мой противник рубанул мечом, но попал в пустоту. Я же, улучив подходящий момент, со всей силы лягнул туркомана обеими ногами. Тот, не устояв от неожиданного удара, грузно завалился набок.

Внезапно лезвие меча откуда-то сверху пронзило грудь туркоманского воина. Мужчина ахнул, почти сразу испустив дух. Передо мной стоял Агапит, который успел разделаться со вторым тюрком и теперь спас мою шкуру, прикончив третьего дозорного из ночного караула Авшара.