Миры Артура Гордона Пима

Все с тем же намерением собрать факты для задуманного трактата я попросил Бейнбриджа объяснить, какую такую особенную выгоду принесла гражданам Соединенных Штатов республиканская форма правления. Он ответил, что не знает о науке государственного управления ничего, достойного упоминания, и никогда не бывал за пределами Соединенных Штатов.

– Но, – продолжал Бейнбридж, – я могу рассказать вам, какими возможностями, в частности, пользуются граждане нашей страны. И начну с того, что в Соединенных Штатах, как я уже говорил, нет разделения общества на классы, если не считать преступный элемент, обычный для всех стран, и ту безнравственную, но сравнительно малочисленную социальную группу, которая обитает на пограничной полосе между респектабельностью и преступностью. Сей действительный факт порой ставится под сомнение в Европе – почему, я могу лишь догадываться. Кому бы у нас пришло в голову явиться сегодня в детские сады и школы нашей страны и, расспросив о происхождении детей, отобрать из них примерно тех, от кого через двадцать-тридцать лет произойдут люди, которые будут возглавлять наше правительство, сидеть в нашем Национальном Конгрессе, командовать нашей армией и управлять нашей торговлей? Я слышал, что в Европе такая ситуация, когда сын человека, зарабатывавшего на жизнь физическим трудом, достигает высокого общественного положения, является скорее исключением из правила. В Соединенных же Штатах это обычное явление. У нас доставшееся по наследству богатство скорее мешает, нежели способствует серьезной политической карьере. «И все же, – скажете вы, – американцы не всегда довольны существующим положением дел». Ни один прогрессивный, устремленный в будущее народ никогда не бывает доволен существующим положением дел. Действительно, такой народ естественным образом порождает демагогов, и в Америке грядет период демагогии. Но в нашей прекрасной стране никогда не произойдет дурацкой революции. Американцы знают, что за свое всеобщее избирательное право и принцип большинства они заплатили дорогую цену.

Я сделал замечание, на которое Бейнбридж ответил:

– Да, лет двенадцать назад нам удалось положить конец довольно серьезной революции, но она была вызвана разногласиями по поводу П. В. Ныне же…

– Прошу прощения, – перебил я, – что такое П. В.?

– О, извините, – ответил он. – П. В. означает Пережиток Варварства, рабство – единственный пережиток, когда-либо существовавший в Соединенных Штатах.

Я исполнился гордости от сознания, что материал для моей книги накапливается столь быстро, и решил продолжать в том же духе.

– А как насчет неприязни американцев к англичанам, о которой мы так много слышали в Англии? – спросил я. – Хотя я лично ни разу не сталкивался с проявлениями подобного чувства.

– Это растение, которое наконец завяло, несмотря на старательную искусственную культивацию. Политик, который попытается играть на подобном чувстве (государственный деятель никогда не пожелает совершить такую попытку), скоро поймет свою ошибку. О, полагаю, некоторым американцам приятно думать, что мы унаследовали все лучшее от нашей матери – такой здоровой, сильной, богатой матери. Невинная болтовня на эту тему ей нисколько вредит, а многим из нас идет на пользу. Для убежавшего из дома мальчишки прелесть и интерес побега в значительной мере заключаются в том, что по нему тоскуют; а коли родители не признаются, что тоскуют, тогда он тем громче заявляет, что они оплакивают утрату. Но я скажу вам – и скажу с твердой уверенностью в истинности своего утверждения, – что народ Соединенных Штатов никоим образом нельзя склонить выступить с оружием в руках против Великобритании, если только речь не пойдет о жизненных интересах страны. Лично я, как вам уже известно, люблю Англию – не английских хлыщей, но английский народ; я люблю английскую литературу, люблю славную историю Англии; я восхищаюсь блестящим законодательством сей страны. Английская литература служила мне духовной пищей с отроческих лет – нет, чуть ли не младенчества. А славное прошлое Англии! Лондон представляется мне таким великолепным городом, каким, наверное, Макколею представлялись Афины. Порядочные американцы – то есть большинство – не слушают шовинистически настроенных политиков; и новоявленных политических деятелей, обиженных на Европу, предоставляют vis medicatrix naturae (целительной силе природы). Между Англией и Соединенными Штатами никогда больше не будет войны. Американцы англосаксонского происхождения мыслят трезво, а подавляющее большинство наших немцев всегда занимало разумную и нравственную позицию по вопросам национальной политики – они не строят из себя интеллектуалов и оригиналов. Я люблю немцев за то, что они не гоняются за неизвестным. Думаю, большинство читающих американцев – то есть три четверти всего населения страны – относятся в Англии так же, как относились Ирвинг и Готорн. Но, судя по вашему описанию, мы подъезжаем к дому Петерса.