Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Тётя никогда не была понимающей, мягкой, и уж тем более вежливой с теми, кто не мог ей возразить. Напротив, наслаждалась любым превосходством, даже мнимым.

— Тринадцать лет, а мозгов, как у пятилетки! Спустись уже на землю, инопланетянка! — скрипела она зубами, неустанно сотрясая мою руку, и тащила по светлой каменной дорожке меж каскадных декоративных кустарников. — Ты испортила мне наряд, макияж, репутацию и настроение! А значит — ответишь за всё, мутантка! — остервенело дёрнула белую прядь слипшихся волос.

— А-а-ай! — едва не упала я. Затылок словно окатили кипятком.

— Никто не смеет перечить Жанетте! — новый рывок. — Лукреции! — ещё один. — Голдсвамп! — ещё. Сильнее. — Вдолби это в свою пустую голову раз и навсегда!

— М-м-м…

Пункт назначения — чёрный тонированный минивэн — нарочно припарковали за аккуратно выстриженной листвой, дабы журналисты случайно не пронюхали происходящее.

Проныры нередко бродили вокруг богатых домов в надежде раздобыть острую сенсацию, а после — выторговать вкусное вознаграждение за её нераспространение.

Мегера всегда невероятным образом зависела от общественного мнения. Отчаяннее всего она боялась опозориться перед двоедушной элитой Пасифик-Хайтс. Потому способна была на самые отвратительные вещи, только бы не допустить его — позора.

Вот и сейчас соблюдалась крайняя конспирация. До абсурда. Будто я какой-то опасный преступник.

От рыдания и фонтанной воды всё плыло перед глазами, мокрые длинные волосы облепили лицо, жуткая обида разрывала грудную клетку, а рука — и вовсе потеряла чувствительность под «заботливым» напором «любимой» тётушки.

— Да отпусти-и-и! Куда?! Куда меня повезут? — кричала я, захлёбываясь слезами. В сандалиях неприятно хлюпала мутная жижа, а в душе закипало горькое отчаяние.

Попытки высвободиться были тщетны, да и защиты ждать неоткуда. Отца никогда не знала, а восемь лет назад исчезла и мама. Внезапно. Бесследно.

В тот ужасающий день я попала в скользкий ледяной лабиринт тщеславия, пафосно величаемый Голдсвамп-мэнором.

— Бо-о-ольно! — дёргалась, упиралась, стремясь сесть на витую тропинку.

Снова и снова…

Безуспешно.

Неподвижные перекачанные охранники возвышались по всему периметру владений не менее холодными монолитами. Казалось, они лишены слуха и чувств. И единственное, для чего появились на свет, — устранять папарацци, жаждущих заснять грязные делишки Жанетты Лукреции.

Возможно, ещё для ношения гарнитур с проводками-пружинками, чёрных очков и бордовых классических пиджаков, трещащих по швам на бицепсах.

Никогда ранее не видела этих амбалов среди персонала.

«Странно…»

* * *

Это теперь я понимаю, в чём порочная соль происходящего, но тогда…

Глава 3. Безумие? Позор!

— Мелкая дрянь! Неблагодарная! Вечно портишь мне все планы и тратишь моё бесценное время! — неудержимо распалялась Мегера, размахивая короткими влажными кудряшками. — Если бы не я, ты валялась бы сейчас на ржавой скрипучей койке в приюте! Но не-е-ет… Вместо этого живёшь в роскошном особняке и ешь свежайшие деликатесы! Которых абсолютно не достойна! — мощный рывок, словно я коврик, который желают вытряхнуть.

— А-а-ай! — на нежной коже расцвело новое багряное пятно. Галлюцинаций стало ещё больше, каких-то полупрозрачных линий, вспышек… — Я много раз благодари-и-ила! — искала справедливости, но унять ураган «Жанетта» казалось уже невозможным.

Монструозной грубостью и бесконечной речевой грязью тётя запятнала моё детское сознание, и без того истерзанное ирреальными монстрами… Внедрила в него множество некрасивых слов.

И постепенно, немым бумерангом, они возвращались к токсичному источнику в виде кавалькады пренебрежительных прозвищ.

По началу тайно, потом — не очень.

— Скажи спасибо, что я любила сестру! Только поэтому забрала тебя в свой особняк после её исчезновения! — продолжала шипеть Мымра, устрашающе нависая сверху рыхлой горой, готовой вот-вот обрушиться. — Только поэтому сейчас с тобой вожусь! Постоянно всякую чушь несёшь! Мне уже стыдно перед высшим обществом! Ты — позор на мою голову!

С каждой ядовитой фразой фальцетный крик становился громче, пронзительнее… А выпуклые лягушачьи глаза, ярко обведённые чёрными оплывшими тенями, — всё сильнее наливались кровью.

Хотелось просто исчезнуть, просто раствориться.

— Что ни день, то новая история о чудище! Хватит! Достала, сумасшедшая! Твоё место в психушке! Там тебя ждёт много тупых собеседников! Им будешь рассказывать и про гнома в углу, и про привидение с горящими глазами, и про пять ртов! — резко толкнула меня Жаба в проём двери минивэна. — Шевелись, неряха!

— А-ай… — тут же неуклюже плюхнулась на кожаное бежевое сидение-диван. Стерва вальяжно зашла следом, продолжая плеваться проклятиями.

Некогда красивое платье облепило хрупкое тело мокрой бирюзовой оболочкой, уши закладывало от обидного скрипучего вопля, а предательские галлюцинации — так и не покидали поле зрения. Даже в машине.

Морозное дуновение сковывало. Кондиционер будто специально настроили на меня, чтобы покрылась коркой льда, а в идеале — подхватила пневмонию.