Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Но влиятельные опекуны затянули в своё лживое золотое болото. Разыграли перед элитой Пасифик-Хайтс масштабный спектакль с удочерением «бедной племянницы-сиротки», в сценарий которого не вписывались мои чувства… Не вписывалось желание сохранить фамилию мамы.

Теперь пытались лишить и имени.

* * *

Вокруг, пронзая призрачных чудовищ, егозила кучка санитаров, старательно вычищающих фантомный зад «Королевы», отвалившей кругленькую сумму за неразглашение её имени. И, кажется, бессовестных совершенно не волновало, что я — совсем ещё ребёнок.

Стерва заткнула голодные беспринципные рты зелёными, приятно шуршащими бумажками.

Сокровища искушают, правят миром. Мирами.

Но вскоре, во многом благодаря этому случаю, я открыла для себя абсолютно непостижимые для нормальных горизонты.

С этого и началось моё взросление…

* * *

Первые дня три я безутешно рыдала, ощущая мёртвую пустоту внутри. Дрожала от озноба, хоть никогда и не болела ранее.

Кондиционер всё же услужил властной хозяйке.

А предательские тени словно нацелились окончательно разрушить мой рассудок — неустанно кружили по неприветливой палате.

Кажется, их стало ещё больше.

А может, виновен жар.

Или безумие…

Я закрывала уши руками, не желая пропускать через барабанные перепонки зловещий вой ирреального. И принимала столько таблеток, сколько давали, надеясь поскорее уснуть, надеясь избавиться от галлюцинаций и температуры.

Но лучше — исчезнуть.

Как исчезала четвёртая ночь в заточении.

— Ми-и-ира, — прорвался вдруг в мой разум жутковатый полушёпот, беспощадно расцарапавший плен тяжёлого медикаментозного сна…

Глава 4. Безумие? Дар!

— Мира-а-а… — не успокаивалось нечто, точно решившее меня извести.

«Спать, спать, спать!» — накрыла лицо подушкой, уже не в силах терпеть.

— Проснись и пой, соня-а-а…

— Да отста-а-аньте вы! — отчаянно взвыла, резко подбросив перьевой мешок. — Уйдите! Исчезните! — стремительно села на железной неуютной кровати, стуча ладонями по лбу и затылку, в надежде всё прекратить. Хотя знала — бесполезно. Это никогда не помогало.

— Что ты творишь, милая? — прозвучало слишком громко. Со слухом вновь творилось неладное.

В солнечном сплетении кольнуло… Жар страха растёкся под кожей, но через секунду вновь вернулся озноб.

«Неужели окончательно свихнулась?» — обняла себя за плечи и медленно повернула «избитую» голову к назойливому источнику звука… Прожгла его ошалелым неоново-бирюзовым взглядом.

Я родилась со странным, слишком неестественным цветом радужек.

Тётя считает их уродством.

И не забывает об этом напоминать.

— Не вреди себе, — вдруг опять завибрировал справа абсолютно внятный и уже вполне приятный мужской голос.

Неподалёку стоял симпатичный молодой мужчина лет двадцати пяти, тогда показавшийся очень взрослым. Потирая щетинистый подбородок, он обеспокоенно изучал меня яркими золотистыми глазами.

Тёмные волосы незваного гостя развевались, рассеивались в сизую дымку. И весь силуэт был не совсем чётким. Или мне так мерещилось… Ведь действие лекарств всё ещё не прошло. Да и температура не отступала.

Впрочем, лечили меня исключительно от безумия, а не от простуды.

Странная одежда незнакомца состояла из лоскутов воздушной сероватой ткани, беспорядочно обволакивающей атлетическую фигуру.

На плече Миража я вдруг заметила озорное, словно игрушечное существо, напоминающее маленький ярко-синий пушистый клубок со светящимися жёлтыми глазками и еле заметными каплевидными ушками.

Оно заинтересованно наблюдало за мной, периодически подпрыгивая и смешно покряхтывая.

— Отлично, теперь вы ещё и разговариваете, — обессиленно упала на кровать, разбросав по подушке длинные, очень светлые, местами скатанные локоны.

Постоянные наплывы страха уже настолько вымотали, что периодически трансформировались во вспышки истерики, ехидства или полнейшего безразличия.

— Наконец-то я тебя нашёл, — неустанно пытался пообщаться непонятный посетитель.

— Ага, — выдавила звонкий смешок, вновь усевшись на скрипучей кровати. — Не вопрос! — иронично развела руки в стороны.

«Всё равно в психушке. Что терять?»

— Будь серьёзней. И пойми, ты — не сумасшедшая! — уверенно констатировал «Пришелец».

— И правда, — полюбовалась уродливым психбольничным «небом» с засохшими жёлтыми разводами и частично опавшей штукатуркой. — Ого. Более осознанной беседы с галлюцинацией у меня ещё не было, — театрально выгнула брови. — А я расту! — кивнула, поджав губы перевёрнутой подковой.

— С галлюцинацией? — нахмурился незваный гость.