Миры И.А. Ильфа и Е.П. Петрова. Очерки вербализованной повседневности

Одна из легенд, утвердившихся в 1960-е годы — долгая и трудная работа над «Золотым теленком».

На первый взгляд она выглядит убедительно. В самом деле, между началом публикации «Золотого теленка» и началом публикации «Двенадцати стульев» — три года. И если соавторы потратили на второй роман хотя бы половину или треть, получается все же больше, нежели четыре месяца, потраченные на «Двенадцать стульев». Отсюда вроде бы следует, что без трудностей не обошлось.

Но это — на первый взгляд. А при ближайшем рассмотрении выясняется, что никакой ясности нет и не было. Неясно, в частности, когда роман был начат, когда закончен, что конкретно мешало соавторам быстрее работать. Зато при анализе документов, относящихся непосредственно к периоду работы над романом, картина складывается вполне определенная.

2 августа 1929 года французский литературный еженедельник “Le merle” напечатал перевод статьи «Двойная биография». Рукопись статьи хранится в архиве соавторов, она датирована 25 июля 1929 года. На родине Ильфа и Петрова статья опубликована двадцать восемь лет спустя. В статье авторы уведомляли читателей: «Сейчас мы пишем роман под названием “Великий комбинатор”».

Понятно, что Ильф и Петров обращались к тем, кто знал о существовании «Двенадцати стульев». Книга уже вышла во французском переводе, тираж был раскуплен, речь шла о продолжении бестселлера. Потому еженедельник опубликовал статью с портретами авторов и рецензией на роман.

Кроме того, в архиве Ильфа и Петрова хранится рукопись первой части романа «Великий комбинатор». По объему — примерно треть «Золотого теленка».

Сюжетная идея «Великого комбинатора» была развитием прежней: Остап Бендер «в погоне за сокровищами». Что касается конкретных методов добычи «сокровищ», то, перебрав несколько вариантов, авторы остановились на шантаже и вымогательстве — профессионализм Бендера в подобного рода занятиях был известен читателям по «Двенадцати стульям». На этот раз великий комбинатор заставлял поделиться награбленным «подпольного миллионера», малосимпатичного казнокрада. Рукопись первой части «Великого комбинатора», хоть и с изменениями, в новый роман — «Золотой теленок» — вошла почти целиком. На ее титульном листе есть датировка: «начато — 2 августа 1929 г.» и «окончено — 23 августа 1929 г.».

Здесь, конечно, явное противоречие. 25 июля соавторы закончили статью, где сообщили, что работают над продолжением «Двенадцати стульев», работу же начали только неделю спустя — в день публикации статьи. Но дело даже не в этом. Такое бывает: в июле собрались работать, о чем и рассказали, в августе приступили. Важно другое: треть нового романа, если верить датировке, написана за три недели — быстрее, чем первая часть «Двенадцати стульев». Темп рекордный. Неясно, при чем тут трудности.

Говоря о трудностях, исследователи обычно ссылаются на один источник — уже цитировавшиеся черновики книги об Ильфе, над которой Петров работал в конце 1930 — начале 1940-х годов. Рассказывая об истории второго романа, Петров вспоминал: «Писать было очень трудно, денег было мало. Мы вспоминали о том, как легко писались “12 стульев”, и завидовали собственной молодости. Когда садились писать, в голове не было сюжета. Его выдумывали медленно и упорно».

Даже при минимально критическом отношении к этому источнику очевидно, что мемуарист несколько увлекся, живописуя тяготы. Особенно когда противопоставил «Двенадцать стульев» «Золотому теленку». В предисловии к «Записным книжкам» Ильфа описание работы над первым романом совсем иное: «Мы с детства знали, что такое труд. Но никогда не представляли себе, что такое писать роман. Если бы я не боялся показаться банальным, я сказал бы, что мы писали кровью».

Свидетельства взаимоисключающие. Так что одно из двух: либо «Двенадцать стульев» — результат тяжелого труда, либо, наоборот, первый роман был написан легко, как сообщается в черновиках книги об Ильфе.

Можно, конечно считать, что оценки, «легко» и «трудно» — всегда субъективны. Пока соавторы писали «Двенадцать стульев», они находили муки творчества неимоверными, зато по сравнению с «Золотым теленком» прежняя работа показалась легкой. Но именно здесь неприемлемы подобные допущения. Обе оценки даны примерно в одно время — на рубеже 1930-1940-х годов.

Приведенная мемуаристом трогательная подробность — как соавторы «завидовали собственной молодости» — тоже неубедительна. Выходит, что, когда Ильфу исполнилось тридцать, Петрову соответственно двадцать пять, оба еще были молоды, и вот полутора лет не минуло, а уже сильно постарели.

Доверия не вызывает и другая жалоба Петрова — «денег было мало». Значит, в 1927 году, когда два газетчика работали над первым романом, денег им хватало. А в 1929 году, когда печатались гораздо чаще, им либо платили гораздо меньше, либо потребности выросли непомерно. Так ведь не было ни того ни другого.

Но, может быть, трудности начались, когда первая часть романа была завершена?