Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы

– Взгляни на тех двух парней. Один из них – насильник, другой – брат жертвы. Он застал этого парня, как раз когда тот насиловал его сестру, и отделал его от всей души. Скажи-ка мне, кто из них насильник?

«Воспоминания об убийстве». Начальник отдела Пён Хи-бон спрашивает у Сон Кан-хо, хвастающегося, что, глядя в лицо, тот благодаря интуиции может распознать преступника.

Ли:

В ваших фильмах прослеживается агностический взгляд[248] на так называемую истину. В «Воспоминаниях об убийстве» есть забавный эпизод, связанный с этим. Из двух мужчин, сидящих на допросе в полицейском участке, один является насильником, а другой – братом жертвы. По ходу сюжета герою задают вопрос о том, кто из них насильник, но правильного ответа зритель не узнает. Этот эпизод проводит параллели с печальной судьбой этого фильма, в котором мы также не узнаем имени настоящего убийцы.

Пон:

Снимая эту сцену, я не определил, кто из актеров играет преступника. Сами актеры этого не знали. Вопрос, заданный в этой сцене, пронесется через весь фильм. Ду-ман абсолютно верит в силу интуиции, но, глядя в лицо Хён-гю (Пак Хэ-иль), он так и не сможет понять, стоит ли перед ним дьявол или невиновный подозреваемый. Поэтому в той сцене лицо Хён-гю появляется крупным фронтальным планом.

– Я нашел это на месте сгоревшего дома старьевщика. Как ты могла забыть это там?

«Мать». Вон Бин протягивает матери шкатулку с иглами, которую он подобрал на месте пожара.

Ли:

В «Матери» вы снова используете свой излюбленный прием, когда не раскрываете важную информацию, необходимую для понимания полной картины. В конце фильма, когда До-чжун протягивает матери шкатулку с иглами, мы не понимаем, что именно он вкладывает в свои действия. Оставляете ли вы финал открытым? Или, быть может, про себя вы решили, что он это делает, чтобы замести улики или это было бездумное действие?

Пон:

Я очень много размышлял об этой сцене и обсуждал ее с актерами. Изначально в сценарии было три варианта сцены. Даже разные участники съемочной команды имели свое представление о том, что именно было известно До-чжуну, а что – нет. Когда мы снимали эту сцену, было еще одно предложение. За репликой: «Как ты могла забыть это там?» следовало: «Обязательно выброси это где-то очень далеко». Однако на этапе постпродакшна мы решили вырезать эту реплику. Мне хотелось оставить пространство для двусмысленности: насколько глубоко сын понимал грех своей матери.

Ли:

То, как вы изображаете До-чжуна в «Матери» и Хён-гю в «Воспоминаниях об убийстве» с одной стороны кажется похожим, но с другой – совершенно разным.

Пон:

Это действительно так. Вероятность, что Хён-гю является преступником, составляет 99 %, но для сохранения драматизма необходимо оставить допущение о том, что он невиновен. В «Матери» четко показаны действия До-чжуна, однако зрителю неизвестно, насколько он осознает свои поступки и как их оценивает. Отсутствие возможности читать мысли героя может вызвать дискомфорт у зрителей. Именно по этой причине роль До-чжуна столь сложна. Но Вон Бину свойственны как простодушие, так и мрачные черты, и их сочетание привело к такому впечатляющему результату.

– Так это ты убил ее?

– Ты что, спятила? Конечно же, я не убивал.

«Мать». Вон Бин отвечает на настойчивый вопрос Ким Хе-чжи.

Ли:

Если рассматривать поступки До-чжуна в контексте триллера, «Мать» представляет собой корейскую версию фильма о человеке с диссоциативным расстройством личности, который, совершив убийство, даже не помнит об этом.

Пон: