Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы

В «Матери» убийство начинается с До-чжуна. Учитывая его абсолютное отсутствие чувства ответственности за содеянное, мы могли не подчиняться жанровым условностям триллера. Я просто стремился показать поступки До-чжуна. Он путается, был ли «мерседес» черным или белым, но взрывается, когда его называют дебилом. Он действует согласно инстинктам, не обремененный памятью или моралью. Каждый момент люди совершают какие-то действия, но, если эти действия лишаются нравственной составляющей, они превращаются в настоящее зло. Умышленно бросив камень и убив А-чжон, он подходит к ней и спрашивает: «Девочка, ты чего здесь лежишь?» И здесь мы не уверены, играет он или действительно не осознает? В этом и заключается загадка До-чжуна. В «Матери» я не стремился показать жанровые повороты, как в «Первобытном страхе»[249], но пытался понять До-чжуна и мотивы его поступков. Даже в конце, когда он протягивает шкатулку с иглами, мы так и не понимаем, пытается он избавиться от улик или делает это просто так.

– Это не просто обычная пропажа, шеф. Если вы повнимательнее рассмотрите детали… Документы никогда не лгут.

«Воспоминания об убийстве». Ким Сан-гён объясняет коллегам, что пропажи девушек на самом деле являются серийными убийствами.

Ли:

Если рассматривать сценарий как документ кинофильма, то считаете ли вы, что в нем заключается весь фильм, или, скорее, он является лишь напоминанием о том, что необходимо учесть во время съемок?

Пон:

Я всегда стремлюсь сделать сценарий и раскадровку максимально детализированными. Например, во «Вторжении динозавра» я даже прописал момент, когда обессиленная Нам-чжу (Пэ Ду-на) проваливается в сон и у нее слегка задирается одежда, а отец, Хи-бон (Пён Хи-бон), ее поправляет. Но даже с учетом этого я считаю, что, когда фильм отснят, сценарий перестает существовать. Для меня абсурдно слышать о фильме: «Сценарий плох, но визуальная составляющая отличная». Ведь зритель не читает сценарий, а воспринимает фильм через экран. Итоговый продукт – фильм, не сценарий. Поэтому сразу после завершения работы над сценарием я стараюсь его отпустить. Кроме того, много материала добавляется уже в процессе съемок.

– Никак не закончим.

«Воспоминания об убийстве». Сон Кан-хо многократно вынуждает подозреваемого Пак Но-щика давать показания под запись и раздражается, когда в конце остаются пробелы в деталях.

Ли:

Какая из четырех ваших полнометражных картин была самой сложной с точки зрения определения последней сцены?

Пон:

Ни в одном из четырех фильмов я не испытывал затруднений с выбором последней сцены. Она всегда была четко определена заранее. Однако в случае с «Лающие собаки никогда не кусают» мы долго мучились с кульминационной сценой. Это момент, когда Юн-джу (Ли Сон-джэ), намекая на свою вину в убийстве собаки, убегает. У меня не было уверенности по поводу этой сцены, поэтому мы пробовали самые разные варианты и дубли.

– Давай я сделаю тебе иглоукалывание. Есть одна точка, она развяжет узлы в твоем сердце. Забудешь все плохое, что смог вспомнить. Оголи свое бедро. Только я знаю, где эта точка. Здесь от сустава шестнадцать сантиметров вверх.

«Мать». Ким Хе-чжа уговаривает Вон Бина, вспомнившего плохое.

Ли:

Из четырех фильмов самая пронзительная заключительная сцена в «Матери». Хе-чжа сама себе ставит иглу в бедро, стремясь забыться. И затем она присоединяется к танцующим, и ее движения напоминают ритуальный танец. Но ведь невозможно, чтобы после этого она действительно могла забыть всю правду, что причиняет ей страдания. Как мать сможет продолжить жить?

Пон: