Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы

– Граждане! Прошу внимания! Начинаются учения по гражданской обороне! Прежде всего погасите свет в домах и общественных помещениях. Следуйте инструкциям Центра управления гражданской обороны.

«Воспоминания об убийстве». Оповещение Центра управления гражданской обороны, когда Ким Сан-гён в одиночестве сидит в полицейском участке и изучает материалы дела.

Ли:

В фильме жуткая сцена похищения девочки сменяется кадрами светомаскировки, доводя сюжет до его эмоционального пика.

Пон:

Процесс искусственной светомаскировки, когда мир погружается из света во тьму, сам по себе кинематографичен. Когда я был ребенком, часто проходили учения по светомаскировке, и, когда свет выключался, я подвешивал к окну аудиоколонку и на всю громкость включал музыку британской рок-группы Led Zeppelin.

Ли:

Ваша история напомнила мне кульминацию фильма «Оазис»[241] режиссера Ли Чхан-дона.

Пон:

Эти воспоминания сами по себе двойственны. Когда я думаю о том времени, смутная ностальгия сливается воедино с бурлящим гневом. На протяжении школьных лет меня привлекали к какой-либо деятельности и ставили в шеренгу. Когда я учился в средней школе, то нас заставляли убирать улицы под предлогом, что остается мало времени до Азиатских игр[242]. Если чуть больше сконцентрироваться на гневе, который испытываешь по отношению к 1980-м, получается «Мятная конфета»[243], а если перевести фокус на личное, что происходило в ту эпоху, получается «Ноль воспитания»[244]. В «Воспоминаниях об убийстве» переплетаются обе эти эмоции. В первой половине относительно много личных аспектов, а во второй разворачивается общественный контекст. Я бы назвал 80-е временем, когда государство насильно навязывало своим гражданам тьму.

– Вам пришло сообщение.

«Вторжение динозавра», звук оповещения на телефоне Пэ Ду-на о новом сообщении (в котором Пак Хэ-иль пишет о местонахождении племянницы, Ко А-сон).

Ли:

Во «Вторжении динозавра» по сравнению с выдающимся кинематографическим ритмом, юмором и высокими техническими достижениями то, как вы доносите политическое послание, выглядит достаточно неуклюже.

Пон:

Политическое послание получилось достаточно шероховатым. Однако я считаю, что в этом специфика фильмов о монстрах. Неуклюжая и грубая сатира придает жанру жизненную силу и хорошо вписывается в драматический контекст. Единственное, мне не хотелось идти на поводу жанра, но хотелось придать ему корейский стиль. В фильме мы имеем несколько уровней сатиры – на госслужащих, полицию, американских военных, товарища по студенческим протестам. Единственным, кто помог семье главных героев, оказался бездомный. И так как происходило обширное расслоение истории, я решил, что будет правильным отнестись к каждому объекту сатиры прямолинейно и просто. Подумал, что если не сейчас, во время съемки фильма о монстре, то когда же я, такой робкий человек, смогу еще высказаться прямо? Конечно, с точки зрения тех, кто ожидал глубоких эстетических метафор, подобные аспекты будут восприняты как недостатки.

– Это строго конфиденциально. Покойный младший сержант Дональд, считающийся первой жертвой этого вируса, был подвергнут тщательному обследованию, и никакой вирус не был найден. Он умер от шока во время операции. Также никакого вируса не было обнаружено у пациентов, содержащихся на карантине. Выражаясь проще, никакого вируса вообще не существует.

– М-м-м? Нет вируса? Так ведь никакого вируса не существует? Вы говорите о несуществующем вирусе.

«Вторжение динозавра». До Сон Кан-хо доходит основная мысль слов, которые американский военный говорит своему корейскому коллеге.

Ли: