Миры Пон Джун-хо. Культовый режиссер и его работы

– Метод убийства и способ заметания следов. У него свой отработанный ноу-хау.

– Он безукоризненный.

– Скрупулезен.

«Воспоминания об убийстве». Ким Сан-гён в роли детектива рассказывает Сон Джэ-хо о том, как серийный убийца совершает тщательно продуманное преступление.

Ли:

Из-за вашего внимания к деталям вас прозвали Пон-таль[184]. Вы славитесь своей скрупулезностью и тщательной работой над сценариями.

Пон:

Это действительно так. Но разве не все режиссеры такие? (Смеется). Нельзя сказать, что я всегда полностью погружен в детали. Я зацикливаюсь на них лишь в том случае, если они напрямую связаны с сутью. В труде Ролана Барта об искусстве фотографии[185] есть такое понятие, как punctum. Например, иногда в фотопортрете Анри Картье-Брессона по какой-то странной причине развязанный шнурок цепляет гораздо больше, нежели выражение лица человека или его поза. Будто бы этот шнурок выходит за рамки фото и остро задевает твое сердце. В сценарии я стремлюсь искусственно создать подобный punctum, и тогда приходится зацикливаться на деталях. Для меня не важно, правильная ли дата стоит на календаре, совпадает ли положение реквизита с предыдущей сценой или нет. Вот вы сидите передо мной, и я считаю, что то, как вы надели снизу под рубашкой хлопковую футболку, говорит о вашем стиле (смеется). Проще говоря, я зацикливаюсь не из-за деталей, но потому что считаю, что в них кроется вся сущность. И если честно, мне не нравится прозвище «Пон-таль».

Ли:

Почему?

Пон:

Звучит так, будто я мелочный какой-то (смеется).

– Для следственного эксперимента ты должен хорошо сыграть свою роль. Здесь так много репортеров и других людей. Тебе нужно хорошо сыграть.

«Воспоминания об убийстве». Детектив Сон Кан-хо перед следственным экспериментом.

Ли:

В ваших фильмах ощущается, насколько тонко выверена игра актеров, даже если в некоторых сценах она бывает немного преувеличенной. Навряд ли «кинематограф Пон Джун-хо» подразумевает, что в нем могут сниматься лишь актеры с превосходным мастерством, и тем не менее превосходная игра актеров является тем аспектом, который всегда поражает меня в ваших фильмах. Может, вы как-то направляете их игру? Как вы работаете с актерами?

Пон:

Я даже не знаю. Всего лишь каждый миг слезно их молю (смеется). Нельзя сказать, что я учу их, как играть. Если бы я был актером, как Клинт Иствуд в прошлом, то да, но я же не актер, чему я могу их научить? Будет правильнее сказать, что прошу или умоляю их о той или иной игре (смеется). Даже если нам приходится переснимать какую-то сцену, я не требую чего-то конкретного. Просто говорю: «Давайте попробуем еще раз?» Конечно, с разными актерами я взаимодействую по-разному, ведь взаимоотношения между людьми – не работа с камерой или световым оборудованием. Разве я могу контролировать человека? Зато властью, данной мне как режиссеру, могу «захватить» актера.

Ли:

Что значит «захватить»?

Пон:

Какой ракурс выбрать для камеры, продолжать кадр или остановить съемку, как монтировать определенную сцену и так далее. В этом заключается разница с актерами в театре. Когда актер выходит на сцену, ты больше не можешь влиять на его игру. В кино же ты можешь вмешаться на каждом этапе. И тем не менее есть моменты, в которые режиссер не может вмешаться, но, как правило, они не заставляют тебя страдать, а, наоборот, приносят радость. «Ух ты, как же здорово ты только что сыграл!» (Смеется.) Таких актеров, как Сон Кан-хо сонбэ, изобретательных и обладающих целостным видением общей картины, я, наоборот, подталкиваю показать то, чего не знаю, о чем бы не додумался. Если же приходится работать с начинающим актером вроде Ко А-сон из «Вторжения динозавра», то, конечно же, руковожу каждым шагом.

Ли:

Как вы работаете с господином Пён Хи-боном? Вы много сотрудничали с ним: в «Лающие собаки никогда не кусают», в «Воспоминаниях об убийстве» и во «Вторжении динозавра».

Пон:

С господином Пён Хи-боном мы очень много разговариваем. Для него это очень важно. Иногда он немного переигрывает, и получается удивительный результат. Например, в начале «Вторжения динозавра», когда он говорит своему сыну Кан-ду: «У кальмара девять ножек», он использует числительное «гу»[186] – я бы не додумался до такой игры слов! В сценарии я просто написал, что у кальмара девять ножек. А вот в сцене, где с ним плохо обращаются и когда заходит доктор, он внезапно делает поклон в девяносто градусов, я давал ему детальные инструкции.