Миры Уильяма Моррисона. Том 2

Ринальдо раскрыл книжку с инструкциями. Мелодия выглядела столь же простой, как и звучала. Для нее требовалось лишь пять легких уроков. Ребенок справился бы с этим за пять недель. Взрослый со средним интеллектом мог выучить ноты за день. А затем последовали бы месяцы репетиций, и сплошное:

Да. да. да, да,
Ди, да, да, да,
Да. ди, да, ди…

Словно загипнотизированный, Ринальдо уселся за фортепиано. В инструкции была нарисована схема клавиш. Так, правую руку сюда, левую — сюда. Вот эти ноты…

Внезапно он встал, весь дрожа. Озираясь, взял первый попавший под руку тяжелый инструмент. Сгодится!..

Ринальдо вздохнул и с силой опустил его на клавиши фортепиано. Клавиши, сделанные из поддельной слоновой кости, брызнули во все стороны.

— Полегче, Ринальдо, полегче, — пробурчал он себе под нос. — Фортепиано никуда не убежит. Давай не станем спешить, а сделаем все последовательно, неторопливо…

И он спокойно, почти небрежно продолжил разносить клавиатуру. Потом открыл крышку фортепиано и перешел ко внутренностям несчастного инструмента. Под его чуть ли не нежным натиском, струны рвались с самыми мелодичными звуками, какие он когда-либо слышал. И все в те же четыре такта.

The Magazine of Fantasy and Science Fiction, 1954, № 10

ФОТОГРАФИЯ НЕВЕСТЫ

Мой брат Перри всегда был слегка не в себе. Ребенком он чуть не взорвал наш дом своими экспериментами. Когда ему стукнуло восемнадцать, он начал писать стихи, но слава Богу, это продлилось недолго, и он вернулся к науке.

И когда он показал мне эту фотографию, я решил, что у него повторение пройденного.

— Это девушка, которую я люблю, — заявил он.

На вид она была не плоха. Совсем не плоха, несмотря на то, что одежда у нее выглядела безумной. Она была не моим типом — я любил умненьких девушек, — но прекрасно видел, что многие парни клюнули бы на нее.

— Я думал, тебе нравятся блондинки, — сказал я.

— Я не дал бы и двух центов за всех блондинок Голливуда, — ответил он. — Эта девушка для меня единственная.

— Ты говоришь с каким-то трагическим оттенком, — заметил я.

— Ты собираешься на ней жениться?

Лицо у него стало грустным.

— Я не могу, — сказал он.

— Ты хочешь сказать, что она замужем?

Я был удивлен. Это вовсе не походило на Перри.

Он заколебался, точно боялся сболтнуть лишнего.

— Нет, она не замужем. Я спрашивал ее об этом. Но я не могу жениться на ней, потому что я… ну, я никогда не встречал ее. Я лишь видел это фото и кое-что еще. Она живет не здесь.

— Ты имеешь в виду, она живет в Европе?

Я слышал о любовных знакомствах по переписке, но они всегда казались мне бессмысленными.

— Почему она не может приехать в нашу страну? — спросил я Перри.

— Ну-у… по многим различным причинам.

История казалась мне все более странной..

— Послушай, Перри, — сказал я, — По-моему, все это попахивает надувательством. Есть мошенники, которые проворачивают подобные штучки для обмана легковерных провинциалов. Удивляюсь, как ты мог в это вляпаться. Откуда тебе известно, что эта дама действительно живет в Европе? Любой может послать фотографию…

— Ты все не так понимаешь, — сказал он. — Я разговаривал с ней.

— По телефону? И откуда ты знаешь, кто находился на другом конце провода? Ты слышал незнакомый женский голос. Почему ты решил, что это именно ее голос?

И снова показалось, что он не хочет говорить, словно существует какая-то тайна. Но я предполагал, что ему страстно хотелось поделиться ею, иначе не стоило бы и начинать. Он уже рассказал мне достаточно много, так что остановиться было бы глупо.

После колебаний, продлившихся дольше прежнего, он произнес:

— Давай говорить напрямик, Джордж. Это не обман. Я видел ее и разговаривал с ней одновременно. И то, о чем она говорила, не могут знать никакие мошенники.

— Ты одновременно видел и говорил с ней? Ты имеешь в виду что-то вроде телевидения? Я этому не верю. Не могли же они вести телепередачу из Европы…

— Я не сказал, что это было телевидение. И я не говорил, что она живет в Европе.

— А по-моему, говорил. Или ты подразумевал, что она живет на Марсе?

— Нет, она американка.

— Это все больше и больше кажется мне бессмысленным. Где же ты видел ее?

Он покраснел и заерзал, но все же ответил:

— Прямо здесь, в моей лаборатории.

— В твоей лаборатории! Но ты же говорил, что не встречал ее во плоти!

— Да. Не встречал. Но и видел ее не по телевизору. Все дело в том, что она еще не родилась.

Я отшатнулся от него. Когда он в детстве взорвал нашу кухню, мне это не понравилось. Когда он стал писать стихи, я стыдился его и не хотел, чтобы мои приятели узнали, что он мой брат. А теперь я испугался по-настоящему. Все, что он наговорил за последние десять минут, стало приобретать смысл, но и странный же был этот смысл!

Он понял, о чем я думаю.

— Не волнуйся, Джордж, я еще не сошел с ума. Она живет в две тысячи девятьсот семьдесят третьем году, дальше, чем через тысячу лет. Я разговаривал с ней, потому что воспользовался для связи машиной времени.

— Повтори еще раз, — попросил я.