Миры Уильяма Моррисона. Том 2

— Вероятно, по той же самой причине, что и все мы. Потому что мы слишком много знаем. Или, скорее, потому что мы могли бы узнать слишком много. Некоторые из нас даже не знают, что именно мы знаем. Но нас считают опасными и не хотят, чтобы известная нам информация попала во внешний мир.

— А что вы здесь делаете?

— Спим и пытаемся хоть как-то убить время. Это настоящий ад! — сказал Твисден.

— Вообще-то неплохая жизнь, — пробормотал Коррелл.

— Если вы можете спать двадцать два часа в сутки.

— Есть альтернатива, — сказал Клейтон.

— К дьяволу эту альтернативу, — отрезал Твисден, возвращаясь к игре.

Некоторое время они играли молча, и Коррелл собрался с мыслями. Здесь были собраны люди, которые, по-видимому, обладали важной информацией.

— Но раз все мы знаем слишком много, — сказал он, — почему бы нам не попробовать поделится этим друг с другом?

Дэннон, низенький и мрачный, испустил короткий смешок.

— Мы уже пробовали, друг мой. Это бесполезно. Они специально расселили нас так, что все мы обладаем одинаковыми знаниями. Возьмите пять наших голов, прибавьте к ним свою, шестую, и даже еще дюжину из соседних комнат, и вы не узнаете ничего, что уже не знали бы сами. Вот если бы мы могли связаться с кем-то из других частей здания…

— Но мы не можем, — сказал Твисден. — Все эти проклятые двери.

Коррелл повернулся, внимательно рассмотрел дверь, и теперь понял, почему она блестит. Она состояла из лезвия яркого металла, вращающегося, как самолетный пропеллер. Странно, подумал он, зачем вообще создавать такую дверь? Да, она, без сомнения, эффективна, но не менее эффективна будет и обычная крепкая дверь. А у этой, вроде бы, есть очевидная слабина. Что произойдет, если сунуть в нее что-нибудь металлическое?

Коррелл огляделся. Вокруг не было ничего металлического. Вся мебель — стулья, стол и диван, — из пластмассы. Удобные, но не очень-то прочные.

Но все равно, он должен провести эксперимент. Коррелл взял стул и подошел к двери. Все оторвались от карт.

— Не создавайте себе лишних проблем, — сказал Твисден. — Мы уже прошли через это.

— Я люблю все испытать лично, — огрызнулся Коррелл и пихнул ножки стула под вращающееся лезвие.

Лезвие продолжало вращаться. Оно резало пластик так, словно это было масло. Один из кусков ножки пролетел совсем рядом с лицом Клейтона.

— Поосторожней, Коррелл, — печально сказал тот, — а то у меня хороший расклад.

И продолжил игру.

— Немедленно отойти от двери, Коррелл! — голос раздался откуда-то сверху.

Коррелл повертел головой. Высоко в стене открылся ярко светящийся проем. В нем появился довольно обычный человек чуть выше среднего роста.

— Я не псих, — сказал Коррелл. — Просто у меня научный склад ума.

— У нас тоже. Но мы в лучшем положении для экспериментов. Попытаетесь еще раз, и убедитесь в этом сами!

— Не волнуйтесь, я заплачу за стул.

— Вот как? Может, вы и меня собираетесь разобрать? Вам следует хорошенько подумать прежде, чем что-либо сделать. Возвращайтесь на свое место, играйте в карты, занимайтесь чем-нибудь, только не надоедайте нам.

— Кэри просто переутомился, — сказал Твисден, не поднимая глаз. — С тех пор, как он присоединился к ним, он перегружен работой. Но это гораздо лучше, чем торчать тут без дела.

Проем закрылся, Коррелл пожал плечами. Казалось, через дверь никак не сбежать. Коррелл решил воспользоваться советом и осмотреть их узилище.

Не считая дверей, находящихся в различных, самых неожиданных местах, тюрьма ничем не отличалась от обычных зданий. В секции насчитывалось двадцать комнат из огнеупорного пластика, которые были отштампованы на гигантском прессе и походили друг на друга до мелочей. Все здание меньше походило на тюрьму, в какой он побывал после путаницы в Департаменте Торговли.

В каждой из пяти комнат, к которым у него был доступ, находились люди. Кто-то читал, другие играли в карты, но все, казалось, скучали, и новичок никого не заинтересовал. Здесь оказались только мужчины, и Коррелл решил, что если среди заключенных вообще есть женщины, то они, должно быть, помещены в отдельные помещения, находящиеся где-то за дверью из вращающегося лезвия.

Один из открытых дверных проемов неожиданно вывел Коррелла на большую открытую площадку. Правда, не совсем открытую. Выйдя на нее, Коррелл заметил над головой прозрачный пластиковый купол. Сквозь него было видно небо, а также, к удивлению Коррелла, деревья и кусты, и он понял, что сверху купол сливается с окружающей местностью.

На расстоянии нескольких футов от входа в площадку начинался огород.