Mise en Place (СИ)

Он видел стойку менеджера зала, растения в горшках, витиеватую ширму, украшавшую лестничный проход; маленькие, уединенные столики, для большего комфорта посетителей укрытые шторами. Немного перебор, но, по непонятным причинам, в обстановку зала это вполне вписывалось. К тому же, только на таком варианте они смогли сойтись.

Шерлок не отдал свое сердце этой женщине. Конечно же нет. Он только что проиграл кучке напуганных продюсеров.

В некотором смысле, не имело значения, сохранила ли Ирэн меню или нет — все равно в конце она и проиграла, и выиграла. Она лишилась «Норбери Армз», а Шерлок — своего шоу, что, возможно, сравняло счет. Почти.

- Прощайте, мистер Холмс.

И она так тихо закрыла за собой дверь, что Шерлок только спустя минут десять осознал, что находится один в этом холодном гостиничном номере. Когда она поблагодарила Шерлока на следующий день, снимаемая на камеру, он действительно поверил в искренность ее слов.

Зал: точно такой же, каким он его и оставил. Она и правда пыталась.

Шерлок развернулся и направился обратно к железнодорожной станции.

Он сел на поезд, упорно игнорируя других пассажиров. Как только поезд достиг Паддингтон, он на метро отправился не в ВВС, но в маленькую квартирку в Уотфорде.

Шерлок постучал в дверь и, подождав пятнадцать секунд, повторил свои действия.

Лестрейд открыл после четвертой попытки. Выглядел он не лучшим образом: усталый, озлобленный и немного перебравший — учитывая, что он лишился работы, без алкоголя тут явно не обошлось.

— Ладно, — злорадно сказал Шерлок, — и когда же мы спасем этого потаскуна от неизбежной судьбы в виде диеты с высоким содержанием соды?

Лестрейд ухмыльнулся.

========== Глава 19 ==========

Кулинария – способ признаться в любви.

Джудит Джонс.

Джон не рискнул присесть.

Утром во вторник он улыбнулся и помахал рукой Лестрейду и всей съемочной группе, когда те уезжали из Брикли. А остаток дня провел в ресторане: встречал каждого гостя и всем разливал напитки, убирал с каждого стола и, если у кого-то падала вилка, например, лично заменял приборы. За весь день он позволил себе только одну передышку — и то только для того, чтобы, стоя, залпом выпить стакан воды. Джон провел на ногах весь день, пока двери после обеда, наконец, не закрылись.

Но пока Мэри пылесосила зал, меняла скатерти и складывала салфетки, Джон направился в камеру глубокой заморозки: проверить, не пора ли что-то списать. Список испорченных продуктов он наклеил на дверь, поскольку мусорные баки были практически переполнены, а машину для вывоза отходов ждали только к полудню в среду.

К ужину Уотсон вновь был на ногах, только теперь они с Гарри поменялись обязанностями, и он весь вечер мыл посуду.

По правде сказать, он был даже рад, что находится в этой крошечной, наполненной паром комнате: по крайней мере, кастрюли, сковородки и тарелки не спросят его о Шерлоке, не возьмут его за руку и не скажут: «Мне так нравится меню, даже не знаю, что и заказать!».

Или: «Новое меню так отличается от старого! Просто прелесть».

Или: «Должно быть, вы так рады, что Шерлок Холмс выбрал именно вас».

Да, думал Джон, улыбаясь, пожимая чужие руки и смеясь над их шутками, просто невозможно рад, что Шерлок Холмс выбрал именно его, выбрал из сотен прочих людей, а потом попросту позабыл о нем, уехал, не попрощавшись, не оставив даже записки, даже не намекнув, когда вернется.

Радовало только одно: Шерлок должен был вернуться через несколько недель, чтобы отснять заключительные пять минут шоу, в которых покажут, как теперь работает ресторан.

Бывали мрачные минуты, когда Джону казалось, что он понял, почему Шерлок позволил ему трахнуть себя в ту ночь: Холмс прекрасно знал, что на следующий день он поимеет Уотсона по полной.

Но эти мысли посещали Джона только в самые мрачные минуты. Подспудно он осознавал, что просто ищет рациональное объяснение произошедшему. А на самом деле Шерлок его вовсе не поимел, да и не собирался. Он попросту смылся, бежал с тонущего корабля, растворился в ночи. Но он оставил Джону ресторан, который, надо признаться, работал весьма неплохо.

А ночью во вторник Джон остался в «Империи» и углубился в изучение меню, рецептов, отзывов, писем, заказов, кулинарных и смежных отраслевых журналов за последние пятьдесят лет. Он проработал до трех утра. К этому времени мусорный бак был уже доверху забит бумажками, испорченными продуктами, пропитанными жиром коробками и осколками посуды. Джон проснулся под перебранку и крики мусорщиков, которые приехали как раз перед утренней доставкой овощей чуть раньше семи утра.

Нельзя сказать, что ящики для документов в кабинете управляющего были пусты, но там впервые за долгое время было место, чтобы убрать бумаги с пола и со стола. Комната выглядела опрятной и чистой. По крайней мере, опрятнее и чище , что тоже весьма неплохо.

Джон потянулся и отправился к миссис Хадсон, которая подала ему кофе и булочки с джемом и вдобавок прочитала лекцию, которую Уотсон благополучно пропустил мимо ушей. А потом он вернулся в «Империю» и принялся мыть овощи.