Mise en Place (СИ)

Джона разбудили яркие солнечные лучи и накрепко запутавшееся в ногах одеяло — точнее, ощущение, будто попал в ловушку и не можешь выбраться. Уотсону снился кошмар. Казалось бы, сердце должно бешено колотиться, кожа — покрыться испариной, а ноги – непроизвольно дергаться в попытках освободиться.

Вместо этого, Джон дышал почти ровно, разве что чуть быстрее обычного. Спустя пару секунд после пробуждения он понял, где находится, сел в кровати, огляделся и посмотрел на часы. Встряхнул их и снова посмотрел.

Половина третьего.

Джон тихо рассмеялся, раздумывая, стоит ли верить часам. Но солнце лгать не могло: сквозь комнату пролегал бледно-желтый конус послеполуденного света. Уотсон кое-как освободил ноги и потянулся. Он чувствовал себя помятым и разбитым — то ли оттого, что спал слишком долго, то ли оттого, что заснул, так и не раздевшись.

На стуле возле кровати стопкой лежала одежда. Его одежда — должно быть, Гарри сбегала домой и принесла

кое-что. Она даже про шампунь не забыла (красноречивый намек, ничего не скажешь). Джон взял тюбик и пошел в душ.

И пока обжигающие струи воды тяжело катились вдоль изгибов его мышц, он мог позволить себе ни о чем не думать. Джон медленно втирал шампунь, потом так же медленно смывал… Он не думал о Шерлоке. Он старательно не думал о Шерлоке.

Вместо этого он думал о пустых полках в морозильной камере, вспоминал, какой там ледяной тяжелый воздух, как он вспотел, работая в теплой парке, как перекатывались мышцы под влажной кожей. Спину жгло от горячей воды. Джон потянулся и дотронулся кончиками пальцев до низкого потолка душевой. Суставы хрустнули, он глухо застонал и с облегчением расслабил плечи.

Джону было… хорошо. Он до сих пор чувствовал себя немного помятым (еще бы – проспать четырнадцать часов), но все же отдохнувшим. Горячая вода и пар разбудили его, и Уотсон глубоко вдохнул влажный воздух. Он все стоял под горячими струями и будто смаковал все эти болезненные пощипывания и обжигающий зуд, пока кончики пальцев не сморщились и не покрылись глубокими морщинами.

Джон оделся, и, все еще храня ощущение тепла и особенной чистоты, вышел на лестницу и прислушался.

Теперь едва уловимый звук стал отчетливее: шум и сутолока «Империи», когда ресторан закрывается после обеда. Позвякивание тарелок в раковине, грохот подносов на кухне. Мэри весело выпроваживает гостей у дверей, и в самом эпицентре событий Гарри нещадно отчитывает Арти за какой-то, безусловно, тяжкий проступок, а тот вяло пытается защищаться в этой своей забавной манере, рассчитывая вызвать улыбку, призванную перевесить все возможные упреки в его адрес.

Пока Джон спал наверху, «Империя» вполне неплохо существовала без него. На мгновение он почувствовал себя виноватым: на него рассчитывали, а он продрых весь день.

Блядь.

— Арти! — цыкнула Молли. — Нельзя ли хоть немного потише? Джона разбудишь.

— Прости, прости, — затараторил парнишка. Джон вернулся в квартиру, чтобы обуться и спуститься к остальным, но вдруг заметил кое-что на кухонном столе.

Раз — рецепт плова в рамке.

И два — рецепт курицы с помидорами, написанный почерком Шерлока.

Джон представил, как сестра пришла в дом на Бейкер Стрит и обнаружила рецепты, пришпиленные ножом к столу. О чем она, интересно, подумала в тот момент? О чем бы ни подумала, она принесла их вместе с чистой одеждой и шампунем — словно это был тоже своего рода намек.

Джон снова внимательно прочитал рецепт Шерлока. С кухни снова послышался грохот и еще одна порция упреков — на этот раз от Мэри. Джон сложил рецепт, спрятал в карман, надел пальто и тихонько проскользнул на улицу через парадную дверь. Все были слишком заняты, чтобы это заметить.

Если бы у Джона спросили, заговаривал ли с ним кто-то, когда он покупал продукты, он бы не нашелся, что ответить. Уотсон даже не был уверен, вступал ли в беседу он сам. Возможно, вразумительный разговор и мог иметь место, но Джон в этом весьма сомневался. Он выбирал продукты самозабвенно, предельно сосредоточившись на рецепте. Он даже не задумывался, не найдется ли что-то из ингредиентов у Гарри, но что-то ему подсказывало, что нет.

Он пришел в себя только на кухне в маленькой квартирке сестры, когда начал подготавливать продукты.

Не жалей времени на подготовку, Джонни. Убедись, что у тебя под рукой все, что нужно.

Джон никогда не готовил один, даже когда повзрослел. У него за спиной всегда стоял Джеймс: предлагал, советовал, напоминал. Теперь Джеймс был не один. К нему присоединился Шерлок. Но он не присматривал из-за плеча. Он стоял напротив, облокотившись на стол, или слонялся между кухней и гостиной, или жонглировал апельсинами, а иногда пытался удержать солонку на кончике носа. Он ничего не предлагал и не советовал. И он совершенно отличался от того эгоистичного мудака, каким Джон знал его в реальной жизни. Но он был рядом. Пусть вне досягаемости, пусть только где-то в поле бокового зрения, даже если Джон старался не думать о Шерлоке, Уотсон знал, что он рядом.

Так что Джон готовил не один.