Mise en Place (СИ)

— Подожди до утра, — сказала Молли. — Просто… можно, у нас будет ещё один вечер? Ещё один очень хороший вечер, и мы все вместе.

Джон кивнул.

— Полагаю, это не имеет большого значения.

— Ну да, — глубоко вздохнула Молли и развернулась к плите. Она начала снимать с крючков порционные формочки, чтобы использовать их для заготовок. — Кто-то должен предупредить поставщиков. Чтобы они не ехали сюда зря.

— Я сделаю это.

— Я могу позвонить Грегу, если ты…

— Молли, я всё сделаю.

Молли развернулась, держа формочки в охапке.

— Всё в порядке. Джон, я…

Это The Mamas and The Papas, осознал Джон, когда по радио закончилась песня. «Понедельник, понедельник, иногда всё просто так получается» ***…

— Тебе стоит вернуться к работе, — сказал Джон и вышел из кухни, прежде чем Молли успела вымолвить хоть слово. Он не поднимал глаз, пока не вошёл в кабинет управляющего, и только там, прислонившись к двери, посмотрел на сердце, которое всё ещё сжимал в руке. Оно до сих пор не успело остыть и было таким маленьким, что его можно было засунуть в рот целиком, что он и сделал.

Вкус Рождества, подумал Джон и медленно, чувствуя, как вопит от боли каждая мышца, начал собирать вещи.

Примечание переводчика: дорогие читатели, эту главу перевела Merla, новый член нашей команды))) Скажем ей спасибо за труд!

Комментарий к Глава 22

* WACs and WAVEs

https://en.wikipedia.org/wiki/Women%27s_Army_Corps

https://en.wikipedia.org/wiki/WAVES

** https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BA%D0%BB%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D1%81%D0%BB%D0%BE%D0%B9%D0%BA%D0%B0

*** https://www.youtube.com/watch?v=h81Ojd3d2rY

========== Глава 23 ==========

Воскресенье выдалось ясным, ярким и холодным, что, по мнению Джона, было хорошо: будь на улице дождь, он мог бы в нём утопиться, оставив Гарри саму разбираться с перевозкой вещей, которую следовало закончить до конца дня. Гарри же была не в состоянии что-либо перевозить, потому что — как подозревал Джон — она не трезвела с самой среды.

(Когда утром в среду он рассказал остальным о закрытии, Молли была тихой и молчаливой. Гарри была уже под градусом. Джон изо всех сил старался, чтобы его голос оставался спокойным, а сам он не сорвался в шумные, совершенно немужские рыдания. Поначалу он ни на кого не смотрел. Он придерживался первоначальной лжи — банк забирает ресторан — и Гарри, черт бы её подрал, не поправила его.)

Джон хотел бы присоединиться к ней, надраться виски, или бренди, или Гиннесом, но кто-то должен был закончить паковать её вещи в квартире наверху и перевезти их на Бейкер-стрит. В этом было и что-то хорошее: с Гарри, снова живущей на Бейкер-стрит, Джону больше не придётся возвращаться в пустой дом. Разумеется, у него больше не будет предлога покидать его, но Джон был решительно настроен рассматривать ситуацию с положительной стороны.

(Арти завернул многоэтажную конструкцию. «Да ебись оно все сраным проебом…»* было лишь началом пятиминутной тирады, которая при других обстоятельствах была бы в высшей степени впечатляющей, ибо сочетала в себе любимые проклятья как минимум полудюжины различных культур, и заслужила бы Арти доску почёта в Зале Славы Великого Мата. Джон не знал, существует ли такой зал на самом деле, но для Арти — он бы его построил.)

Пришло воскресенье, и, на самом деле, им осталось упаковать только украшения из обеденного зала. Джим сказал оставить кухонное оборудование, и Джон не собирался спорить — в конце концов, не то чтобы он в нём нуждался. Если уж на то пошло, он всё ещё не был до конца уверен, чем именно займётся. Часть его считала, что в итоге он вернётся в клинику к Саре, пройдёт все необходимые сертификации, чтобы нагнать прогресс в медицине общего профиля, и снова начнёт принимать пациентов. Но почему-то увлекательность диагностики инфекций мочевых путей и вправления растянутых щиколоток не особо… увлекала.

(Именно Мэри, благослови её господь, подошла к Джону. Она взяла его трясущуюся левую руку, выбивающую ритм по столу, подняла, нежно поцеловала, поднырнула под неё и крепко обняла Джона за талию. Она устроилась так ловко, так удобно, что Джон машинально обнял её, и его выдержка рассыпалась вдребезги. Он зарылся лицом в её волосы и дал волю слезам — молчаливым, сопровождающимся только подрагиванием плеч. Мэри позволила ему выплакаться и, когда он наконец успокоился, отстранилась, нежно поцеловала его и спросила: «Что ты хочешь, чтобы мы сделали?».)

И вот пришло воскресенье. Для «Империи» это будет последний день обслуживания, потому как Джон не сомневался, что Джим не собирается оставлять её в рабочем состоянии. Он не был до конца уверен, что именно Джим планировал, и, если честно, его это не особо заботило. Ресторан откроется в полвторого, останется открытым до шести, и к восьми вечера не будет иметь значения, оставит ли Джим его в качестве ресторана или превратит в музей. «Империя» больше не будет принадлежать Джону.

Джон лежал в кровати и смотрел в потолок, а потом поднялся.

Время начинать.

***