Mise en Place (СИ)

Джон налил в кастрюлю воды и поставил на огонь (а под кожей у него пульсирует обжигающая кровь Шерлока). Когда сковородка достаточно разогрелась, он налил туда немного масла (пальцы скользкие от смазки). Мелко нарезал лук и чеснок (от резких толчков он задыхается, ловит ртом воздух, закрывает глаза, чтобы сдержать слезы), выложил овощи на сковородку и жарил, постоянно помешивая. Когда чеснок стал золотисто-коричневым, Джон добавил помидоры и размял их деревянной ложкой.

Орегано, базилик, петрушка. Сейчас, в разгар зимы, их невозможно было найти в крошечном садике возле дома, а Джон давным-давно не покупал ничего такого. Да и Гарри тоже вряд ли. Но на двери кладовой была полка с сушеными травами – там нашлись как раз те, что были нужны. Джон с детства помнил эти старые баночки с пожелтевшими выцветшими этикетками. От времени ароматы трав поблекли, их едва можно было уловить. Перед тем, как добавить их в соус, Джон растер орегано и базилик в ладонях, стараясь по возможности воскресить запахи, и в воздухе действительно повис тонкий аромат летних трав. Казалось, его кожа стала более приятной даже на ощупь, от рук пахло сладковатой свежестью. Соус весело пузырился в сковородке, и когда Джон его попробовал, оказалось, что не хватает только щепотки соли.

Теперь картины, которые недавно так красочно рисовало его воображение, отошли на второй план.

Вода закипела. Джон как раз собирался засыпать в кастрюлю пачку макарон, как вдруг вспомнил кое-что. Искать пришлось недолго: он держал в руках небольшой сверток, покрытый тонким слоем инея. С довольной улыбкой Джон развернул вощеную бумагу: внутри была бледно-желтая замороженная плоская домашняя лапша. Конечно, не совсем то, что нужно для этого соуса, но тоже подойдет. Он аккуратно опустил лапшу в воду.

Она пролежала в морозилке шесть месяцев, а положено – не больше двух. Джон помнил, что Гарри никогда не придавала особого значения подобным мелочам, просто не задумывалась о том, сколько конкретный продукт может храниться в морозилке и не потерять вкусовых качеств. Возможно, в этом тоже была причина неудач их ресторана… А может, и нет.

Джон помешал соус, еще раз попробовал и добавил еще щепотку базилика.

Гарри никогда не хотела работать в ресторане. Он всё никак не мог вспомнить, кем же сестра мечтала стать. Джон смотрел, как пузырится соус, и думал, как он мог об этом забыть. Фотография? Журналистика? Явно что-то, что не имело никакого отношения к кастрюлям, сковородкам, меню, доставке продуктов, попыткам приготовить банкет более чем на десять человек в разгар вечернего обслуживания. Они вместе обедали за тем маленьким столиком в углу кухни, но Гарри никогда не наблюдала за работой поваров с тем же вниманием и восторгом, никогда с тем же трепетом не ждала тарелочек с угощением, которые им приносил дедушка, не ловила каждое его слово, когда он отчитывал своего су-шефа, если что-то шло не так.

Джон проверил лапшу деревянной ложкой - ему и пробовать не нужно было, чтобы безошибочно определить: нужно поварить еще минутку. Он попробовал соус, убавил огонь и пошел за пармезаном.

Вдруг Джон заметил в углу трость – и нога сразу же отказала. Уже падая, он едва успел схватиться за стол, зажмурился от внезапной боли и попытался не двигаться, ожидая, пока пройдут спазмы. До плиты он смог добраться, только опираясь о стол.

Лапша была готова. Уотсону пришлось сжать зубы, чтобы добраться до раковины и промыть её. Он хорошенько встряхнул лапшу, переложил в глубокую миску, сверху полил соусом и присыпал тертым сыром. Чтобы отнести горячее дымящееся блюдо обратно на стол, пришлось обернуть его полотенцем – другой рукой он крепко сжимал трость.

Джон не спеша принялся за еду. На языке чувствовалась сладость соуса, острота чеснока и мягкость лука. Уотсон подумал, что можно было добавить еще перца. Или свежих помидоров, немного цуккини, перца, крупных листьев свежего базилика. Лучше было бы использовать оливковое масло и перец крупного помола. Сейчас, конечно, не сезон, но можно было зайти на рынок – свежие продукты всегда лучше консервированных. Простое и вкусное блюдо. У Шерлока была бы возможность убедиться, что не такой уж Джон идиот, он кое-что смыслит в кулинарии. Стереть эту чопорную самодовольную ухмылку с его лица, заставить его думать о нём иначе.

Вот о чём размышлял Джон. Шерлок Холмс сидит за столом напротив, ест только что приготовленное блюдо, легко и искренне смеется, на обнаженное тело накинут халат. Все ссоры забыты, и этот невесомый поцелуй - обещание того, чем они займутся, когда вместе перемоют посуду.