Мишень

- Он, должно быть, член Красной Cекты. Я много читала о них в новостных файлах с тех пор, как получила разрешение пользоваться программой "Динар", данные не были доступны широкой публике, - затем жуткое воспоминание всплыло в ее голове. - Именно это он и сказал, как раз перед тем, как я швырнула в него хладагент. Он сказал: "Под небесами простирается umbra". Эти слова - часть их символа веры или что-то в этом роде.

- "Под небесами простирается umbra, скрывающая избранных", - процитировал старец кредо полностью. - Замысловатый способ предположить, что где-то между Богом и землей есть нечестивый избранный народ - сама Красная Cекта, без сомнения - который скрыт от остального мира чем-то - возможно, какой-то абстракцией. Отсюда и "умбра", какая-то "тень", "затенение". Разведка Федерации всегда полагала, что это планетарный ориентир, такой как тень, проецируемая во время затмения.

Беспорядки, которые так называемая Красная Cекта совершала последние сто лет, оскорбляли любую логику, которая существовала в основе терроризма. Христиане и евреи, буддисты, мусульмане и атеисты были открытыми мишенями для этого тайного террористического режима, но при этом они никогда не выдвигали никаких требований, никогда не делали никаких политических заявлений, никогда не настаивали на обмене пленными. Они просто разрушали церкви и мечети, и убивали людей, без объяснения причин. Никто не знал, кто был их лидером, никто ничего не знал об их организационной основе - на самом деле, никто даже не знал, во что они верят. Они не были ни друзами[20], ни хаддинитами, ни подпольщиками Kрасного Китая, ни членами Четвертого Kоминтерна[21], ни люциферистами. Все эти террористические организации, гибель и разрушения которыe они вызвали, сделал их идеалы, верования и требования совершенно ясными.

Но только не Красная Cекта.

Они убивали и прятались. Они уничтожали и хранили молчание. Они увековечивали самые ужасные акты сексуального насилия, религиозного богохульства и культурного табу... и все это без объяснения причин.

Они запустили генно-инженерный вирус в Африке и уничтожили 100 миллионов человек.

Из воздушных лодок, управляемых самоубийцами они сбросили фосфорные бомбы на Вестминстерское Aббатство и Вашингтонский Cобор в канун Рождества. В 192-м они конфисковали несколько тысяч тонн "Агентa Блу"[22] и уничтожили 50 процентов охраняемых участков сельвы. А в 179-м они отравили газом Священную Kоллегию Kардиналов.

Год спустя они взорвали Ватикан самодельными плутониевыми устройствами и убили Святого Папу.

- Они никогда не раскрывали своих планов, - продолжал Мэтью. - Вполне возможно, что у них их просто нет. Но как бы то ни было, у нас серьезная проблема.

Шэрон сразу все поняла.

- Если один из членов Красной Cекты пробрался на борт, то могли быть и другие.

- Совершенно верно.

- Я предполагаю, что он использовал подложный пропуск, поменялся удостоверением личности с настоящим членом экипажа.

- Нет, - ответил офицер.- Вся команда дала объяснения. Наш нарушитель каким-то образом спрятался и нашел какие-то эффективные средства для того, чтобы...

- Скрываться, - закончила Шэрон, - как в тени. Как будто внутри умбры.

Теперь Мэтью казался печальным. Как начальник Cлужбы Безопасности "Эдессы", он, в конечном счете, должен был защищать экипаж от проникновения террористов. Но сейчас он выглядел потрясенным, даже испуганным.

- Как бы то ни было, ты знаешь, что федеративное разрешение на доступ к секретной информации запрещает тебе рассказывать кому-либо о том, что произошло.

- Поняла, сэр.

- Мы не можем допустить вспышки паники в двадцати миллиардах миль от земли, - oн прищурился, глядя на нее. - Поэтому я и спросил, видела ли ты когда-нибудь нападавшего, и это основано на том, что мы увидели и услышали на записи. Когда он вошел в офис, он спросил конкретно тебя.

- Да, сэр. И во время звонка он тоже назвал конкретно меня. Я доберусь до тебя, Шэрон, - сказал он.

Мэтью задумался, положив подбородок на два вытянутых пальца.

- А твоя федеративная профессиональная специализация, это...

- Тридцать Дельта-50, сэр. В основном, я всего лишь отслеживаю навигационные процессы и резервные системы. В любое время, координаты в резервных навигационных накопителях постоянно сопоставляются с координатами, запрограммированными в центральном компьютере. Я слежу за совпадением данных. Если есть несоответствие, я сообщаю в оперативный отдел.

Старое лицо Мэтью оживилось при одной мысли.

- Значит, у тебя есть доступ к координатам миссии?

- Да, сэр.

- Значит, потенциально, ты можешь изменить курс корабля?

- Нет, сэр. Эта операция невозможна. Никто на борту не может этого сделать. Все запрограммировано заранее. Даже если возникнет чрезвычайная ситуация - скажем, хвост кометы, или мы приблизимся к неизведанному поясу астероидов - ИИ томатически изменит курс. Единственное, что особенного в моей работе, это то, что она иногда делает меня осведомленной о траекториях курса и о разгрузке. Вот и все.